На крайний случай выйду на крыльцо. Решила, что это будет компромисс между здравым смыслом и сумасбродством. Положила голову подбородком на подоконник, прикрыла веки. Так и сидела, прислушиваясь к пронзительным барабанным трелям дождя.

Резкий блик света полоснул по окну, заставил распахнуть глаза. У дома остановился белый Мустанг. Дверь открылась, его водитель вышел под дождь и облокотился на автомобиль. Вот так, встав посреди ночной дороги, не глуша ни мотора, ни света фар.

Я наблюдала за ним, но он стоял неподвижно, сканировал фасад моего дома, словно ждал знак свыше. А затем мое тело подчинилось какой-то космической силе. Поднялась и плавно двинулась к двери. Вышла на улицу. Босиком, в короткой ночнушке и с растрепанными волосами. С минуту я стояла неподвижно, впитывая холодные отрезвляющие капли дождя и всматриваясь в высокий темный силуэт. А потом шагнула вперед. Шаг, другой, очень медленно. На середине лужайки Дино в два прыжка сократил расстояние между нами и крепко обнял меня.

— Я краду тебя, Веснушка, — я кивнула.

— Ты заберешь моих демонов?

Еще кивок.

Парень болезненно сжимал мое тело, его руки скользили по влажной шелковой ткани и мокрой от дождя коже.

— Ты позволишь любить тебя, прямо сейчас?

И еще один.

Наконец, он подхватил меня на руки и отнес в машину. Через считанные минуты Дино поднимал меня по лестнице — в свою спальню.

***

[ДИНО]

Что-то стучит в висках, пульсирует, путает мысли — это похмелье. Я голоден. Холодно. Но я не чувствую всего этого, хотя никак не могу прогнать назойливую дрожь. Здесь и сейчас я просто частица Вселенной, тленная оболочка, которая проживет еще миллисекунду по местному времени и растворится в космической пыли. Одно успокаивает — я буду светить ярко. От того весь мой мир в этот момент — одна душа, одно дыхание, одно действие.

Несу ее, как мокрого котенка. Она кутается в своих волосах, дышит мне в ключицу, перебирает пальчиками, греется. Хорошая все-таки лестница. Прочная, ни единого скрипа. Что за странные мысли? А вокруг баюкающая тишина, дождь кончается.

Аккуратно ставлю ее в душевую и выкручиваю погорячее. Едва успеваю скинуть кроссы, на остальное нет времени. Вот так, сейчас станет лучше. От контраста температур зубы отбивают чечетку, я прячу это — не время расклеиваться. Прижимаю Лину к себе и мы стоим так целую вечность. Не могу пошевелиться, потревожить, спугнуть ее. В кармане телефон, ключи от машины, наличные, водительское и билет лиги. Мобильник с защитой от влаги, может быть, выживет. Об остальном я подумаю завтра.

Вдруг она оживает, слегка отстраняется, отходит на шаг, оставляя меня стоять под напором воды. Руки заламывает и смотрит этими своими невозможными глазами. Пронзительно так. Мокрая шелковая ночнушка, как вторая кожа, высвечивает соблазнительные рельефы: округлые бедра, плоский живот, тонкую талию, упругую грудь. Это действует мощнее, чем обнаженное тело, но я пока запрещаю себе заводиться.

Аквамариновый взгляд пылает еще ярче, чем обычно, чопорная девичья маска снята. В глубоких глазах неприкрытое обожание и… страх. Моя вина, я сам это сделал. Вместо отчаянной гримасы выдавливаю ласковую улыбку. Сейчас моя очередь быть сильнее. Протягиваю руку, как дикой зверушке: принюхайся, освойся, я не трону, сдержусь. Медленно делаю шаг. В просторной душевой кабине уже жарко и без воды. Пар меняет объем пространства, искажает расстояния. Наклоняюсь к ее уху.

— Все в порядке?

— Да… Сними одежду. Я хочу посмотреть, — тихо командует.

Я повинуюсь. Снимаю одним движением футболку, вторым — джинсы с боксерами, вешаю на крючок и выпрямляюсь в полный рост. Она смотрит. Я завожусь. Она просто глядит на меня своими невинными глазами, а я бурно разгоняю кровь по венам, невольно напрягаю мышцы, встаю колом. Не хочу смутить ее, но не могу иначе. В голове вместо обыкновенного "взять!" звучит какая-то ебучая лунная соната, но мне безумно нравится это ощущение. Я стою на пороге чего-то нового, как чертов прилунившийся Армстронг, и не знаю, что делать дальше, что говорить. Просто даю ей привыкнуть к себе.

Лина заводит волосы за спину, отодвигает бретельки с плеч, медленно опускает шелковую ткань вниз, обнажая себя. Ткань влажная, поэтому ей приходится проводить руками по каждому участку тела, скрытому шелком. Понимает ли эта девушка, что делает со мной сейчас? Осознает ли? Сжимаю кулаки, стискиваю челюсти, пульсирую и дергаюсь внизу, прикрываю глаза, чтобы не сделать лишнего. Вдруг чувствую нежное прикосновение к грудной клетке, едва уловимое, легкое. Это почему-то отрезвляет. Пелена похоти чуть спадает. Открываю глаза и вижу перед собой лицо Лины: ласковое, покорное, умиротворенное. Пора.

Выключаю воду и кутаю ее в большое полотенце. Она мурчит и ластится к белой махровой ткани. Сам наспех вытираюсь и беру ее за руку. "Пойдем," — шепчу. Девушка тихо ступает за мной в холодную комнату. Подскакиваю к настежь открытому окну, о котором забыл, когда выходил вечером на крышу отрезвиться. Разгоряченную кожу покалывает ночной прохладой. Воздух свеж и переполнен озоном после далекой грозы. Закрываю. Может, вернуться в теплую ванную? Нет. Только в моей кровати и больше нигде, понимаю.

Сдергиваю одеяло, накидываю на девушку поверх полотенца, подхватываю на руки под ее ворчание и усаживаюсь с этим кульком счастья на кровать.

— Дино…

— Да, маленькая…

— Ты забыл, что я из северных широт?

— Я забыл все на свете, — шепчу и приподнимаю ее лицо пальцем за подбородок.

Девушка ведет головой, резво пытается выпутаться из кокона, который я свил. Я улыбаюсь, как дурак, и не боюсь им казаться. Неловкость схлынула.

— Помоги. Я хочу чувствовать твое горячее тело.