– Не переживай, чиф, все будет хорошо, – ободрил меня агент. – Они скоро подъедут.

После кофе-тайма приехал новый фиттер: мне позвонил в ЦПУ вахтенный матрос и сказал, что тот уже пошёл к моей каюте.

Выйдя из лифта, я увидел высокого стройного парня. Одет он был в добротный пуховик, а в руке держал кроличью шапку, которую только что снял, ведь в надстройке было очень тепло.

Подойдя к нему, я протянул руку:

– Старший механик, Борис Михалыч.

– Николай, – неторопливо, немного в растяжку ответил парень, крепко пожав мне ладонь.

Заинтересовавшись его говором, я тут же спросил:

– Откуда будешь, Коля?

– Из Луганска, – так же не спеша, немного на распев представился он.

Услышав это, я понял, почему он растягивает звуки. Колян слегка заикался. Он немного растягивал гласные, таким образом пытаясь сгладить дефект речи, а так говорил вполне нормально, как я понял из его первых слов.

Это не то что помполит на одном из моих бывших судов, который вообще пары слов связать не мог, чтобы не заикнуться. Поэтому он писал всё, что ему надо было сказать на судовых, партийных и комсомольских собраниях, а потом слезно умолял меня зачитать его опусы. Кто ему с таким дефектом речи позволил быть помполитом – непонятно. Но он выучился и занимал эту должность на судах несколько лет, а после распада партии опять вернулся к штурманской работе, но, напоровшись на одного неуёмного капитана, с треском был изгнан из пароходства.

– Проходи, – предложил я Коляну, открыв дверь в каюту.

Колян, подхватив чемодан, вошел следом за мной и остановился посередине каюты. Поэтому я смог получше рассмотреть его. Открытое чистое лицо, голубые глаза и копна русых волос подчеркивали его открытость, а мощные кулаки говорили сами за себя. Парень работы не стеснялся.

– Давай свои бумаги сюда, – я показал Коляну на стол, – я их старпому отдам. – Но, увидев его удивленный взгляд, тут же пояснил: – Сейчас чиф у нас замещает капитана. А капитан приедет только после Нового года.

Особой разговорчивостью Колян не отличался, поэтому молча раскрыл сумку и, достав паспорт с судовой ролью, передал мне.

– И все сертификаты тоже давай сюда с корочками, – напомнил я ему. – Чиф тебя сразу по тревогам распишет.

– Понятно, – так же нараспев отреагировал на мои слова Колян, передавая мне стопку документов.

Проверив даты их годности, я вновь посмотрел на него:

– Все в порядке, – от чего ни один мускул не дрогнул на лице Коляна, подчеркивая его сдержанность и хладнокровие, – а теперь садись в лифт, езжай до самого низа, там найдешь второго механика – кстати, его Евгеничем зовут, – и он покажет тебе твою каюту. Устраивайся, обедай, а после обеда приходи в ЦПУ. – От таких новостей Колян даже бровью не повел. – Там на нас свалилась куча работ, которые надо обязательно сделать, пока начальство третьего числа не приехало. Все, давай иди, – взглядом показал я ему на дверь, – после обеда встретимся.

– Понятно, – распевно отреагировал на мою речь Колян и вышел из каюты, оставив на бумаге, застеленной на палубе, чёткий след от развернувшегося каблука.

После обеда, спустившись в ЦПУ, я отвел Коляна с электромехаником в сварочную и приказал им проверить всё оборудование и навести порядок, добавив:

– Свет сделать, станки проверить, а весь металл, что тут валяется, убрать. Всё, что нужно, аккуратно сложить, а остальное вынести на свалку.

– Какую свалку? – не понял меня Колян.

– Видел напротив судна пакгаузы? – Я внимательно посмотрел на него.

– Ну, видел, – растягивая слова, неторопливо проговорил Колян. – А чего это они разбомбленные стоят? – в свою очередь поинтересовался он.

– После праздников их вообще снесут, поэтому всё барахло тащи туда, – пояснил я ему.

– Лады, – подтвердил он, и тут же задал очередной вопрос: – А на чём я все это вывезу?

Я был немного удивлен: неужели он не заметил тележку перед сварочной?

– А это что? – подвел я Коляна к тележке и ткнул в неё пальцем. – Видел?

– А-а… – безразлично протянул он. – Ну, теперь понял.

– Чего понял? – Меня удивляли его спокойствие и безразличие, с которым он воспринимал мои слова.

– Да все я понял, Михалыч, – успокоил он меня, заметив мою нервозность, – не впервые дерьмо за кем-то разгребать.

– Ну, если понял, то действуй, – напутствовал я Коляна, а сам спустился в машину, чтобы посмотреть, как идет замывка деки.

Убедившись, что всё нормально и находится под контролем четвертого механика, я пошел к Евгеничу, чтобы вместе с ним продолжить ремонт ящиков и досок для инструментов в сепараторной, где мы провозились до самого ужина.

Переодевшись и отмывшись от грязи и краски, я пошел на ужин. Как готовил повар, мне нравилось всё больше и больше. Сегодня были ребрышки в кисло-сладком соусе. Конечно, это было не так, как у китайцев, но я с удовольствием обглодал мясо с косточек. На гарнир были удивительно вкусный рис с овощами и пара салатов. Один рыбный, скорее всего из тунца, а второй – мясной, чем-то напоминающий салат «Оливье», но только без яйца и картофеля.

– А что, – обратился я к старпому, который, чуть ли не мурлыча от удовольствия, обгладывал ребрышки, – повар всегда так готовит?