Шрифт:
Информация, которую я не знал, относилась к типу просмотренного мной фильма.
Это был один из тех фильмов, которые называют «слезовыжимательными».
То есть он рассчитан на то, чтобы пробуждать в людях чувства – настолько сильные и душераздирающие, что они заставляют людей плакать!
Я почувствовал, что мои микросхемы перегреваются. Роботы не должны плакать! Однако отвергать результаты слепого эксперимента только потому, что они не согласуются с твоими предположениями, – это в высшей степени ненаучно!
Какой ужасный выбор!
10/10 я не хотел признавать, что я плакал, и не хотел быть крайне ненаучным!
А затем доктор Глунденстейн спросил, чему равно мое уменьшающееся число в данный момент.
Ох!
Оно погрузилось так глубоко в мое облако чисел, что мне пришлось его искать!
И поскольку оно, вероятно, оказалось там именно потому, что я плакал, это было еще одно доказательство в пользу теории доктора Глунденстейна. Значит, мое уменьшающееся число появилось под действием чувств!
Но подождите!
В эксперименте доктора Глунденстейна n=1!
А «n=1» – это старая, но поистине уморительно смешная шутка роботов.
А все потому, что «n» означает число подопытных, которые участвуют в эксперименте. И если число подопытных равно одному, то результаты эксперимента с таким же успехом могут представлять собой как надежные данные, так и случайно выбранные числа. n=1!
Ха!
Тем не менее, когда доктор Глунденстейн спросил, готов ли я смотреть по одному старому фильму в неделю и встречаться с ним по четвергам, я согласился. Ведь он человеческий врач, а я запрограммирован выполнять все его разумные инструкции.
Даже если n=1!
Перед тем как уйти, я спросил доктора Глунденстейна, почему в моем облаке застряли слова Оливера. Не думает ли он, что они теперь станут столь же проблемными и постоянными, как и уменьшающееся число?
Доктор Глунденстейн объяснил, что они – пример повествовательной модели под названием «предзнаменование». Поскольку Оливер говорит о Дженни в прошлом времени, мы понимаем, что с ней случится нечто ужасное. Это привлекает наше внимание, заставляет нас гадать, и в результате смерть Дженни из просто печального события превращается в событие, вызывающее катарсис.
Слово «катарсис» не входило в мой базовый комплект словарей разговорной и стоматологической лексики. Тогда доктор Глунденстейн объяснил, что «катарсис» – это процесс переживания сильных или подавленных чувств и, следовательно, освобождения от них. Я ответил, что этот термин следовало бы включить в базовый словарь стоматолога! Ведь стоматологу не раз пригодится фраза: «Я собираюсь удалить ваши зубы мудрости. Связанные с этим переживания вызовут у вас сильный катарсис!»
Доктор Глунденстейн уточнил, что катарсис похож на плач, но ты плачешь не от боли, а от чувств.
Я объяснил, что катарсис и в этом смысле имеет много общего с удалением зубов мудрости – по крайней мере, в том, что касается плача!
Ха!
Шутки про стоматологию – супер!
ИПСИЛАНТИ, АВТОБУСНАЯ ОСТАНОВКА, ВЕЧЕР, МОНТАЖ
Джаред ждет на остановке, а затем садится в АВТОМАТИЧЕСКИЙ АВТОБУС.
ДЖАРЕД (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
Доктор Глунденстейн порекомендовал мне много старых фильмов, и в течение следующих недель я посмотрел их все.
ДЕТРОЙТ, ЗАЛ «БОЛЬШОГО ТЕАТРА», ВЕЧЕР, МОНТАЖ
Джаред сидит в полупустом зале. Все остальные зрители – НОСТАЛЬГИКИ.
Сначала мы не видим фильмы, только свет на лице Джареда и его реакцию.
ДЖАРЕД (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
Фильм о непотопляемом корабле, который утонул. Фильм о симпатичном дураке, который отлично бегал. Фильм о группе детей, которые нашли сокровища пиратов. Фильм о двух роботах, которые должны были доставить послание принцессы группе мятежников. Во время этого фильма я очень много плакал. Эти роботы были настоящими героями!
На экране мы видим ЗОЛОТИСТОГО ЧЕЛОВЕКОПОДОБНОГО РОБОТА и ЦИЛИНДРИЧЕСКОГО СИНЕГО РОБОТА, которые идут по пустыне.
КАБИНЕТ ДОКТОРА ГЛУНДЕНСТЕЙНА, НОЧЬ, МОНТАЖ
Джаред сидит в кабинете доктора Глунденстейна, а доктор Глунденстейн проецирует кинофильм на простыню, которая висит на стене.
ДЖАРЕД (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
По четвергам я встречался с доктором Глунденстейном, чтобы обсудить просмотренные мной фильмы. Иногда он даже показывал мне фрагменты «Ипсилантского сна № 3» и отмечал те места, где люди из Голливуда украли его лучшие идеи. Я не всегда мог заметить сходства, но он ведь в свое время учился на кинематографиста и, разумеется, знал о фильмах гораздо больше, чем я.