С минуту Игорь Сергеевич прислушивался. Вроде бы посторонних шумов не слыхать. Но и расслабиться уже не получалось. Нужно было проверить. Так его учили: всегда всё проверяй.

Игорь Сергеевич встал из-за стола, взял в руки фонарь-дубинку Mag-Light и пошёл по коридору.

Майор не сделал и десяти шагов, как за спиной раздался телефонный звонок. Игорь Сергеевич застыл. Телефон не умолкал, сотрясая воздух верещанием.

Пришлось вернуться, взять трубку.

– Охрана, Самойлов! – отчеканил он по привычке.

Трубка молчала. Ни помех, ни гудков. Тишина. Игорь Сергеевич дунул в мембрану, посмотрел на неё, осторожно положил на рычаг, призадумался. Опять двинулся было на обход, но телефон снова зазвонил. И опять тишина. Так повторилось дважды.

Старого служаку на мякине не проведёшь. Самойлов положил трубку на стол и решительно пошёл осматривать помещения. Обход занял минут десять. Вроде ничего. Померещилось?

Нет! Вот оно – звяканье! Стук явственно донёсся со второго этажа, где располагались технические помещения.

Игорь Сергеевич сосредоточился. Он был крепкий мужик, в своём праве, к тому же в левом кармане у него лежал брелок с кнопкой тревожной сигнализации.

Кнопка не понадобилась. Звук издавала форточка в сортире. Кто-то забыл её запереть, и она билась на сквозняке, как бьётся в стекло дикая птица.

Самойлов уже потянулся, чтобы её закрыть, но остановился. Сердце царапнуло какое-то неприятное предчувствие.

Майор спустился вниз, прошёл в главный зал и замер на пороге. Включил фонарь. Профессионально и уверенно мазнул лучом по экспонатам, как художник прикасается кистью к полотну.

Вроде бы всё на месте. Экспонаты тоже. Чёрные пятна и Барыня на площади с голубями. Под картиной была прикреплена табличка с надписью «Небыль», а фотография называлась – «Правда». Как и вся выставка – «Правда и Небыль».

Игорь Сергеевич поморщился, выключил фонарь и пошёл закрывать форточку. Надо завтра доложить гадюке-директрисе. Пусть накрутит хвосты своим, чтобы не забывали окна закрывать. И не мешали настоящим ценителям искусства наслаждаться прекрасным.

Закрыв окошко, Самойлов удовлетворённо вздохнул. Ночь только начиналась. Аппетит прошёл. Проснулась тяга к высокому. На втором этаже музея в новой экспозиции работ молодых фотохудожников «О главном» висела потрясающая работа «Куртизанка нашего времени». Игорь Сергеевич вчера уже любовался этим шедевром фотографа Милкина. Он даже фамилию запомнил. Хороший, видимо, парень. Понимает что-то в жизни. Попавшая в объектив Милкина обнажённая деваха, которая, видимо, не час и не два позировала фотографу, и, наверное, не только позировала, взглядом полным томления и неги, который сумел поймать счастливчик, встречала посетителей зала. И входящие замирали перед этим взглядом. Так пронзительно на Самойлова смотрела только Катюша, бухгалтерша в Группе советских войск в Германии, когда он приходил получать денежное довольствие. Хороша была Катя. Настоящий бухгалтер, не клала выручку за бюстгальтер. Зато в бюстгальтере Катюши было кое-что поинтересней оклада денежного содержания. Самойлов поднялся на второй этаж и встретился взглядом с Куртизанкой. Насчёт того, почему девка звалась этим диким именем и что оно означало, майор не заморачивался. Он был весь в воспоминаниях о бухгалтерше, погрузившись мыслями в прошлое.

И тут снизу, из главного зала, отчётливо донесся звук падающего предмета. «Картина, наверное, упала», – подумал Игорь Сергеевич. Вдруг он почти явственно ощутил всеми фибрами своей прямой, как палка от швабры, солдатской души, что сейчас, именно в этот момент, кто-то трогает руками гордую Барыню на фотографии «Правда» и крадёт красавицу. Видение было настолько явным, что Самойлов вздрогнул и собрался было рвануть вниз. Но что-то удержало его. Он остался стоять на месте. На ум впервые за долгие годы службы почему-то пришла гаденькая и подленькая мыслишка о том, что если какой негодяй или охотник до баб такого типа стырит Барыню, повесит её на стену себе в сортир и будет на неё пялиться, то, значит, так и надо. Бабец была точная копия продавщицы Люськи. Такая роковая брюнетка, разби-вательница мужских сердец, причинившая Игорю Сергеевичу столько страданий, прежде чем он её… Ну и пусть повисит в чужом клозете. Конечно, директриса-гадюка, если что пропадёт, по головке не погладит, да и тот банкир, командир банка, что, как и он, Самойлов, долго на Барыню глазел, тоже расстроится. Ну и пусть у них будут проблемы. Гадюка который год зажимает прибавку к зарплате. Три тыщи целковых для неё, видишь ли, проблема. А банкир, так тот зашёл и поздороваться забыл. Небось сержант-срочник. В крайнем случае, летёшка запаса, получивший звание по окончании военной кафедры, ни дня не проходивший в сапогах. Проблемы будут у Самойлова, конечно, большие. Ну и ладно. Главное, что ЭТИ помучаются, как он на китайской границе.

Нехорошие мыслишки пролетели в голове у отставного майора, словно товарный эшелон проскочил сквозь заснеженный полустанок. Как пришли, так и ушли. А может, и не украдут, теряя бдительность, начал успокаивать себя Самойлов. Если красть – то Куртизанку. Вон у неё какие булки. И Игорь Сергеевич уставился на женские лю-ля. Они были точно такие же, как у Катюши. Вот была душенька. Нежная. Отзывчивая. Не то что Люська. Майор окунулся в тёплую волну воспоминаний, поплыл в ней и растворился. Больше он ничего не помнил.

Москва. Улица Петровская, д. 11. Центральный офис ПортаБанка

– Я всё вот никак не соображу. Деньги-то в чём лучше щас держать?

Председатель правления Порта-Банка Алексей Михайлович Юрьев посмотрел на задавшего ему вопрос собеседника, как старый школьный учитель на наивного первоклашку, пытающегося удивить старика оригинальным вопросом, не зная, что этот вопрос учитель регулярно выслушивает уже лет тридцать.

– В тумбочке, – нехотя ответил банкир.

– Не, ну я серьёзно, – обиженно прогудел гость.

– И я серьёзно. И вообще деньги-то тебе зачем?

– То есть как это зачем? – не понял вопроса собеседник. – Чтобы не разориться, а, наоборот, разбогатеть немного хочу.

– Не получится. Потому как лучший способ не разбогатеть – очень сильно этого желать. Богат не тот, у кого всё есть, а тот, кому ничего не нужно, – философски заметил хозяин кабинета, в который раз разглядывая своего посетителя.

Такие люди попадаются не часто: не клиент, не подчинённый, даже не проситель. Дальний родственник жены, Валентины. Предприниматель из Сибири, приехавший в Москву по каким-то делам.