По плечам и спине бежали мурашки, пока я скользил взглядом по предметам, знакомым до последней царапины, и не узнавал их.

Вероятно, дело было в том, что другим стал я.

Трудности закаляют характер. То, что нас не убивает, делает нас сильнее – так говорят люди, которые не сломались под давлением жизненных обстоятельств. Вот только вряд ли кому-то из них приходилось ради спасения любимой женщины ловить и убивать ее бывшего мужа. А если бы пришлось, нашли бы они в себе силы сделать то, что необходимо? Сумели бы обесценить человеческую жизнь настолько, чтобы совесть с лязгом захлопнула челюсти и заткнулась?

Я сумел. Потому что Сойер Такер угрожал безопасности моей девочки. Неуловимый засранец, попавшийся нам в руки лишь потому, что он сам решил вылезти из своего укрытия… Дерьмовые из нас сыщики.

Тогда факт его существования казался проблемой. Такой, что я готов был спалить пол мира, чтобы решить ее. Тогда мне казалось, что угрозы страшнее для нас с Хоуп уже не будет. Что проблемы сложнее не будет.

Но вот он я, стою, смотрю на пустой стул… и ТА проблема кажется детским лепетом по сравнению с тем, во что мы влезли сейчас.

«Все познается в сравнении», – вот что нужно говорить самому себе, когда случается что-то дерьмовое. Не стоит гневить вселенную или того, кто наблюдает за тем, как мы справляемся с жизненными сложностями. Чтобы нам не бросили чертов вызов, который мы не сможем принять.

Твою мать, какая насыщенная у нас жизнь! Из скольких приключений мы уже выпутались! Сколько еще предстоит встретить лицом к лицу? И сколько из них мы пройдем без потерь? Сколько приключений готовит моя работа?

Дело, которое я люблю. Действительно люблю! Я нашел себя в том, чем занимался. Мое дело стало частью меня.

В свои годы я уже не представлял себя другим. Я не представлял себя на другой работе, и дело было не в том, что СВОЮ работу я бросить не мог. Бросив ее, я отказался бы от самого себя.

По шее побежали мурашки, поднимая волоски. Я ощутил присутствие другого человека, но даже не напрягся. И когда ладонь камрада опустилась на мое плечо, скрипнул зубами и обернулся.

– Как ты?

Я встретил ясный, спокойный взгляд Коннора. Не Сокола.

Хренов идиот Паркер, молчание которого могло стоить мне так много!

Чертов кретин! Придурок! Сукин сын! Да я…

Я набрал побольше воздуха в легкие, развернулся и протянул другу руку. Он вопросительно вскинул брови и едва заметно побледнел.

– Логан…

– Мне нужна Исповедь.

Мужчина тяжело вздохнул и обхватил мое предплечье. Мы встретились взглядами, и я кивнул. Пальцы камрада впились в мои мышцы.

Я сжал его предплечье, с трудом избавившись от желания вывернуть его руку до хруста в плечевом суставе, и тихо начал:

– Я держу ответ перед тобой, камрад. Ибо ни злость, ни гнев, ни обида, ни любовь не заставят меня забыть о моем долге перед тобой…

Горечь обожгла язык. В какой вселенной я мог обещать это?!

Ответ пришел моментально – в той, в которой еще не встретил Хоуп.

– Я дал клятву, камрад. Моя жизнь в твоих руках, так же, как и твоя – в моих. И чем труднее наш путь, тем крепче я буду сжимать кулаки, прикрывая твой тыл.

Тихий голос Коннора звучал торжественно. Он смотрел мне в глаза и сжимал мое предплечье так крепко, что стало больно. Но я чувствовал силу, разливающуюся во мне спокойным океаном. Словно это камрад делился со мной своей жизненной силой, подкрепляя слова Исповеди.

Душевный груз, навалившийся на меня всем весом во время разговора со старшим братом, становился легче. Я знал, что он не исчезнет, но даже если его часть уйдет, я буду дышать свободнее.

– А если мой дух будет сломлен и путь мой будет завершен, обагри последние шаги кровью моего врага, камрад.

– Об этом я прошу.

Я прикрыл глаза, выдыхая распирающий грудную клетку воздух, и услышал, что снайпер сделал то же самое. Мы уставились друг на друга.

Два боевых товарища. Два камрада. Два брата. Два буйка в открытом море. Два островка безопасности. Два пристанища. Поддержка друг для друга. Сила, которой не жаль поделиться. Плечо, на которое не страшно опереться.

Я глухо зарычал:

– Я так злюсь на тебя! Твою мать, я знаю, что выбрал тебя, но знал бы ты, как я зол.

Слова полились рекой, размыкая замки опутавших меня цепей.

– Я прибить тебя готов! Серьезно! Шею тебе свернуть готов!

В глазах камрада мелькнула боль. Он грустно усмехнулся.

– Я знаю. Все понимаю. И какую хрень натворил, и что втянул вас в это дерьмо. И… мне жаль. Мне так жаль!

Его голос сошел на нет. Снайпер потянул меня на себя и заключил в крепкие объятья.