О. Ну, так даже лучше, поговорить можно будет, а то на людях особо не обсудишь ничего.

— Конечно, — охотно согласилась.

— Хм-м, вот, значит, что имелось в виду при «ветер рассказал»?.. — разглядывая меня, произнес Кэйя с тонкой улыбкой.

— Хе-хе, — неловко. Будь возможность, то я бы растрепала затылок. — Не совсем, но… я тогда пойду, предупрежу слуг, чтобы к вашему приходу все было готово, — поспешила смыться, а то смотрели на меня больно уж пристально.

А в комнате меня ждал обиженный Барбатос, который с ходу, стоило вернуться, заскочил на плечо и боднул лбом в щеку. Чуть не сорвался с временного насеста, но схватился за косичку, где и повис, возмущенно таращась на меня.

Больно не было, и веса его не ощущалось — одним словом ветерок.

— Я ведь все равно все расскажу, — с улыбкой подставила ладонь, куда он спрыгнул, топчась. — Да и ребята сейчас сюда придут на поздний обед. Поэтому моя задача в том, чтобы предупредить слуг о гостях.

Пока говорила, слезла с постели и задумчиво замерла, рассматривая то безобразие, что осталось — смятое покрывало, горка черных перышек, два серебряных и один артефакт. Надо бы убрать, чтобы горничные ненароком не испортили мой творческий бардак — все-таки магические вещи, которые могут быть опасны в чужих незнающих руках. Да и пригодиться могут — надо же как-то поощрить ребят. Поэтому все спешно убрала в хранилище фальшивого Глаза Бога, да кое-как поправила покрывало.

Передав приказ Джинн мимо пробегавшей служанке, я бодрым шагом направилась до столовой, где и собралась дожидаться остальных в обществе Барбатоса, который все еще продолжал дуться.

Посадила элементаля на стол, где он показательно отвернулся, изображая всю степень обиды, а я с веселой улыбкой сидела напротив него и наблюдала, гадая, когда же остынет. То, что он уже просто для вида строил рожицы, было и так заметно, явно на что-то напрашиваясь.

Служанка заварила чай с ягодами, чтобы я могла скрасить ожидание за чашечкой чудесного и душистого напитка. Поблагодарила девушку кивком, да уставилась в задумчивости на поверхность чая, что исходил тонкой ниточкой пара.

Собрание, конечно, прошло, не так, как я предполагала, но Ордо Фавониус остался в плюсе, что довольно хорошо — они показали свою осведомленность, да и поставили вопрос так, что Лиру вернут.

Выдержала бы Джинн в одиночестве против Синьоры — тот еще вопрос, но Кэйя и Дилюк позволили слегка распылить внимание. Да и то, с какой уверенностью они стояли на своем, тоже достойно похвалы. Не просто из-за упертости, что «мы сами!», а показывая, что и им было чем защититься или же ударить.

Не пустое бахвальство.

И они надеялись не только на меня, грубо говоря, но и сами бы реально справились с бедой.

Право Барбатоса научило жителей Мондштадта надеяться только на себя и свои силы — когда-то они смогли из пепла возродить город и страну, когда остались не только без крыши над головой, но и армии, и руководителей. Они просто встали, и с теми самыми семенами надежды восстановили страну и славу той. Вместе.

И если бы сама Лоефальтер в те года не утонула в горе, покинув родину в своем Крестовом походе, то и сама видела бы все своими глазами, а, может, и приняла бы участие, учитывая ее прошлую близость к Ордо Фавониус. Но она сломалась под гнетом скорби.

Робкая служанка вкатила в столовую тележку с посудой, чем отвлекла от мыслей. Девушка начала сервировать стол, изредка бросая любопытные взгляды на меня. Я же глотнула подстывший чай и склонила голову к плечу, разглядывая спину элементаля.

— Ну, хочешь, я тебе спою? — не выдержала и легонько пальцем погладила Барбатоса по спине.

Он с задумчивым видом обернулся, оценивая предложение и критично взвешивая все «за» и «против», но все-таки величественно кивнул, выразив свое божественное согласие послушать исполнение. Я весело фыркнула на чужое позерство и откинулась на спинку стула, смотря на окончательно развернувшегося ко мне элементаля, который приготовился внимать. Да и служанка замедлила движения, желая хотя бы слегка урвать выступление.

Между веток с листвой чугунной, [Вольный Путь — Дикое Сердце]

Замотавшись в глухую шаль,

Я пойду к тебе ночью лунной…

В этот миг лишь рассвета жаль.

У ворот приголублю лайку —

Не буди спящий дом, не смей,

Не губи ты свою хозяйку:

Дальше некуда падать ей.

Я пойду, позабыв сомненья,

В беззаветной надежде: ждешь.

Под окном проскользну я тенью,

Не заметив, что чувства — ложь.

«Будь что будет!» — срывался голос.

Не могла не прийти. Ты знал.

Взбаламученный Ветром волос

Тяжкой ношей на плечи пал.

Скинь с меня сарафан парчовый,