Уже не так весело окинула зал взглядом и резко замерла, недоуменно моргнув.

За дальним столиком у окна, рассчитанном на двоих, сидела девушка, угощаясь вином и смотря на дождь. Взгляд ее был рассредоточен, казалось, что мыслями совсем в другом месте. Внешность довольно экзотична для Мондштадта, что говорило о ее иноземном происхождении.

Девушка, с кровью кицунэ в роду, определенно ощутила на себе взгляд, с легким прищуром глянув на меня голубыми, холодными глазами. Белоснежные, прижатые к голове уши слегка дернулись, а сама незнакомка заинтересовано склонила голову. Голубая юката до колен с серебристыми бабочками по низу, на широком поясе подвязан Крио Глаз Бога в оправе Инадзумы. Короткие светлые волосы с синими кончиками заколоты сбоку цветочным кинзаши.

Люди нет-нет, да косились на нее, поглядывали, скрывая восхищенный блеск в глазах, да шептались между собой.

А меня охватил странный порыв спеть. Вот серьезно. Никогда такого не было, но странное чувство будто вырывалось из самой души, когда смотрела на незнакомку. Было что-то такое в ней, в лукавом прищуре, тонкой улыбке…

И уже как-то плевать, что в углу бард пытался перепеть шум зала, где отдыхали рыцари после службы, искатели приключений после заданий и просто граждане, после плодотворной работы. Все как по заветам Барбатоса — заслуженная награда после тяжелой работы.

Конечно, не хватало музыки, но…

Дале-далеко, в той стране, где всходит солнце [Охота на лисицу — Green Apelsin]

Ранним утром милый больше не проснется

Льется алая река, лиса смеется

С восточным ветром пусть сказание несется

Начала довольно тихо и немного неуверенно, с непривычки, так как ранее опыта в пении совсем не было, и пытаясь как-то перебить гул голосов. Ближайшие столики обернулись в недоумении, но я не отрывала взгляда от девушки, что удивленно вскинула бровь.

В забытом ныне городе жила девица

Великим самураям от любви не спится

Лица жадные горят. Как не влюбиться?

Но в хитрых девичьих глазах кошмар таится

Не беги за нею, глупый!

По ее следам идут лишь трупы

А зубы крепче чем металл…

Ты попа-ал!

Бард по соседству недовольно фыркнул, но замолчал, а я уже держала голос куда увереннее под веселье девушки, но не сходила с места, так и стоя у лестницы. К неожиданному выступлению прислушивались уже остальные гости. Да и удивленные Итэр с Паймон смотрели.

По улице шагает, бедрами качая

Дурак влюбленный пригласит на кружку чая

Злая вслед кричит жена, свой брак спасая

В нем голос совести сожрет любовь глухая

Под нежным платьем хвостов девять у лисицы

Сведут с ума, дорожкой в гроб ведут ресницы

Жрицей страсти названа, лишь единицы

Оставшись в разуме, не могут с ней смириться

Слышен вдалеке собачий вой

Охота за лисьей головой

Сверкает в темноте оскал

Он попа-ал!

И в норе, где не достанут псы

Тихий шепот раненой лисы

Проклинает та свою любовь:

Яркий мой свет, скажи любишь или нет

Я тобой была пьяна, но дома ждет тебя она

Мою тайну всем открыл, гнев мой тебя погубил

Местью жить мне до конца, полюбила я лжеца-а…

Я закончила и слегка поклонилась девушке, которая вежливо похлопала и махнула рукой, приглашая за столик. Когда я с улыбкой пошла к ней, услышала на фоне возмущение Паймон, которой совсем не понравилось, что их проигнорировали.

— Позвольте угостить в награду за песню столь выдающегося певца, — лукаво улыбнувшись, произнесла мягким, певучим голосом девушка. — Меня зовут Рей. А можно вас звать Цубамэ [яп. Ласточка]?

Села напротив нее и кивнула, не совсем понимая, что значило это имя. Собеседница довольно растянула губы.

Чарльз приблизился к столику с двумя бокалами напитка, в котором уже по запаху узнала сидр. Видимо, запомнил мой выбор, зная, что его хозяин вряд ли будет пить сам то, что налил, отправившись со странным гостем в кабинет. Тот скорее себе виноградного сока нальет, а не алкоголь.