– Аптечка, – прохрипел раненный.

– Что?

– Аптечка в багажнике машины. Тут во всех багажниках есть аптечки.

Я нажал на кнопку. Крышка поднялась. Там действительно лежала зелёная коробка с красным крестом. Я попытался открыть, но Виталик левой рукой вырвал её и приложил к ране. На коробке вспыхнула зелёная полоса и начала уменьшаться. Когда индикатор стал совсем коротким и сменил цвет на оранжевый, напарник отодвинул аптечку:

– Расстегни жилет, кровь остановлю.

Коротко шаркнули липучки. Организм заметно повеселел.

– Не пойму, – размышлял вслух Виталик, – солдат с пулемётом, горилла, крылатая тёлка…

– Ангел!

– Скорее – хилер. У неё не крыльях красные крестики. Не важно. Нас двое. Получается – пять. Всё должно закончиться.

– Шесть.

– Что – шесть?

– Нас шестеро. Ты барсука не посчитал.

– Он же не боец, а оружие.

– Ага, не боец! Пока мы здесь прохлаждаемся, он обезьяне ногу отгрызает. Без него бы и нам кирдык.

Виталик высунулся из-за машины, но тут же юркнул обратно: выздоровевший солдат вместе с Ангелом открыли огонь. Я лёг за спущенное колесо и дал ответную очередь. Мой товарищ снова задумался (любит он подумать, когда стрелять надо!), потом спросил:

– Ты говорил, ноут не нужен?

Тёплая от стрельбы сталь пистолетного ствола ткнула в прореху расстёгнутого бронежилета. Я успел увидеть, как дёрнулась и безвольно упала обезьянья лапа с электрической пушкой. одновременно в небе вспыхнул свет, заиграла музыка и глухо рявкнул «Пустынный орёл». Хорошее оружие, убойное.

* * *

– Нахеран! – окрик Хепогона вывел из воспоминаний о моём последнем в жизни боестолкновении. Оказывается, есть много событий, которые не крайние, а по-настоящему последние.

– Не по чину тебе в облаках летать.

Да, облака, это по части конкурирующей конторы. А Нахеран – не ругательство, меня и в самом деле так зовут. Есть имена и посмешнее: Переух, Балалос, Дорак или парочка Кобел и Собел. Ладно, согласен, Нахеран – самое смешное. Здесь имён не выбирают, они как-то сами возникают, независимо от пожеланий родителей или владельца. Потом своими делами прозвище можно прославить, чтобы никому смешно не было. Где, здесь? В Аду. Я после смерти инкубом работаю. Мелким демоном, который является на землю ублажать похотливых ведьм. На такой службе особо не прославишься. Только если в определённом смысле. Так что Нахеран – самое подходящее имя.

А всё батя. Мне и при жизни с именем не очень повезло. Вернее, с отчеством. Только подумайте – Александр Бхутамович Кузнецов! Да ещё и с внешностью продавца фруктов на рынке. Чтобы не быть постоянно битым, пришлось быть сильным. Мама говорила, что хотела назвать меня Искандером. Хорошо, что передумала. А крупный нос с горбинкой и иссиня-чёрные волосы пригодились к местным внедряться, когда «сверчком» в жаркие командировки жарких стран ездил. Ещё бороду тогда отрастил.

Так вот, насчёт отца. Мама в молодости со всякой эзотерикой восточной игралась. Доигралась! Вызвала самого верховного инкуба индуизма, Бхутама. А мне говорила: студент по обмену. Кстати говоря, отец со мной так и не пожелал увидеться. Конечно, он чистокровный демон, а я полукровка, которому место пушечным мясом в легион идти или костры под сковородками подпаливать в департаменте искуплений и наказаний.

Инкуб тоже не считается почитаемой должностью, но работа творческая, индивидуальная. Женский пол я очень обожаю. Считаю, что некрасивых вообще не бывает. Это, наверное, генетическое. Не подумайте, красоту я ценю больше, чем многие. Влюблялся больше десяти раз. И только за одну неделю. Просто нижняя граница принятия женского тела у меня выше, чем у остальных людей… просто, у людей. Как у инкубов. Почти.

– Нахеран, пойдём, – Хепогон приглашающе махнул рукой, – там тобой высокое начальство интересуется.

– Пойдём?! – презрительно наморщил ангельское личико Утифа, со своего высокого стула-насеста.

От этого лицо стало похоже на старушечье. Откинуться как я на диване ему мешали огромные крылья. Это мой напарник по дежурству. Тоже инкуб. Ходить ногами на расстояние более десятка шагов считается дурным тоном. Мы были на дежурстве в зале с зеркалами. Время от времени одно из зеркал загоралось. Это какая-нибудь ведьмочка решила пошалить. Через зеркала инкубы проникают в мир людей. Но только по вызову. Правила такие. Были и постоянные клиенты. Для этого у каждого инкуба дома тоже было зеркало. У меня постоянных пока не было. Приёмчики, что ли какие-то не выучил. Некоторые, перед тем как зайти, стоят, смотрят задумчиво сквозь зеркало. Другие влетают дуновением, нежными невидимыми касаниями доводя до исступления. От таких ждут продолжений. У меня всё просто: трах-тарарах и все дела. На земле многим нравилось, но от демонов ждут большего.

Пройтись, а не перенестись мгновенно в точку назначения, Хепогон предложил не просто так. Только мы прошли сквозь стену, он заговорил:

– В футбол погоняем после работы? Пять на пять. Поле новое сотворили вместо разрушенного.

– Неохота. Опять кто-нибудь фокусы показывать будет, силу наращивать или мячом не расстоянии управлять. По-человечески не получается.

– Нам одного человека не хватает, – заканючил Хепогон и вынул туза из рукава, – в группе поддержки новая цыпочка появилась.