Мне стало жалко друга, и я, успокаивающе проговорила:

– Конечно, знаю, Паш. Потому и спрашиваю.

Пашка вдруг остановился и посмотрел на меня слегка испуганно из-под своих очков, заговорив, почему-то шепотом:

– Марта, ты себе не представляешь… Как только этот, Аристарх Евгеньевич на меня глянул, я прямо забыл обо всем. Кто я, что я. Хотелось только отвечать и отвечать на его вопросы, повиливая хвостом, в ожидании хозяйской ласки. – Я с легким недоумением смотрела на друга. Пашка тяжело вздохнул, понимая сам, как неубедительно звучат его слова. Потом, посмотрел с надеждой на меня. – А у тебя так не было? Ты ничего не почувствовала?

Я задумчиво смотрела куда-то себе под ноги, воскрешая в памяти свои ощущения, совершенно забыв, что Пашка все продолжает пялиться на меня в ожидании ответа. Так и не дождавшись ничего внятного с моей стороны, он тронул меня за руку.

– Мартышка, ты чего? – Сразу поясню. Мартышкой мог меня называть только Пашка, и никто другой.

Я, будто очнувшись, рассеянно ответила:

– Ничего, Паш, все нормально. Нет, я не почувствовала. Просто, не хотелось бы вновь встретиться с этими товарищами. – Потом, хлопнув друга по плечу, так, что он чуть не свалился на булыжную мостовую, нарочито бодро проговорила. – Ладно… Проехали. Только ты, в следующий раз, как захочешь выступить с сольным номером, начни считать до десяти и обратно. Помогает сфокусировать мысль, а за одно, отвлекает от болтовни.

Пашка, поняв, что я на него не собираюсь сердиться, или читать лекции, обрадованно закивал головой, и с энтузиазмом зашагал дальше, с проснувшимся интересом, крутя головой по сторонам.

Институт, действительно, оказался в двух кварталах от нашего нового жилища. Рабочий день подходил к концу, и в его прохладных коридорах было пусто и гулко, как в покинутой пещере горного тролля, которые, судя по легендам, должны были водиться в этих краях в изобилии. В здании царила тишина. Мы потыкались по нескольким дверям, которые все оказались запертыми. Но, все-таки, в конце концов, обнаружили присутствие людей в кабинете секретариата. Нас встретила молодая женщина с короткой стрижкой «под мальчика» и в очках на легкомысленно-вздернутом носу. Мы предъявили свои документы, после чего, секретарь сделала запись в журнале, поставила штамп прибытия в командировочных документах и вручила нам расписание лекций.

С чувством выполненного долга мы вышли на улицу.

– Ну, куда пойдем? – радостно спросил мой друг, как будто, после завершения тяжкого и утомительного труда.

Я пожала плечами.

– Прогуляемся еще чуток где-нибудь поблизости, заскочим в продуктовый магазин. Надо заботиться о хлебе насущном. А после отправимся домой, и приготовим ужин. Думаю, на сегодня будет достаточно.

Пашка настороженно посмотрел на меня, и проговорил с легким испугом.

– Марта, ты хочешь сказать, что мы САМИ будем готовить ужин?

Надо было пояснить, что Пашка до сих пор жил с мамой, и, подозреваю, приготовлением пищи никогда не занимался.

Я только усмехнулась.

– Паша, привыкай ко взрослой жизни! Учись самостоятельности, друг! И все у тебя будет хорошо! И потом, я не собираюсь питаться по столовым, когда есть возможность приготовить свежую и вкусную еду дома. Но, ты не горюй. Приготовление пищи я тебе не доверю. Разве что, будешь на подсобных работах.

Пашка нерешительно улыбнулся, не зная, как относиться к моему заявлению, как к шутке или как к реальной перспективе. Я скорчила злобную физиономию, и его улыбка стала шире. Предполагаю, что он решил, будто я пошутила. Думаю, через несколько часов его будет ждать жестокое разочарование. Что поделаешь, так и получаются из маменькиных сынков настоящие мужчины.

Магазин мы нашли неподалеку и успешно затарились. Путь домой решили сократить. Уж очень кушать хотелось. Но, не учли архитектурной особенности города, и чуток заплутали. Вышли в какой-то маленький переулок, где оказались рядом с небольшим домом, выстроенном в готическом стиле из того же красного кирпича, из которого была построена вся эта часть города.

Крылечко, выложенное из серых, обточенных вручную камней, говоривших о солидном, я бы сказала, древнем возрасте здания, прикрывал кованный козырек. А рядом с дверью была прикручена табличка, на малиновом фоне золотыми буквами было выведено: «Исторический музей периода 20 века». Меня это сильно заинтересовало. Первый раз в жизни я видела музей, который был бы посвящен только определенному отрезку времени. Поднявшись на крыльцо, я потянула за ручку. Дверь была заперта. Пашка, стоя внизу, недовольно проворчал:

– Тут ниже часы работы написаны. Музей закрыт. Ты что, решила освоить все достопримечательности за один вечер? Кто-то ужин собирался готовить, между прочим…

Я была с другом согласна. На сегодня было достаточно путешествий и приключений. И мы бодро потрусили в сторону дома. Я мысленно сделала для себя заметку обязательно вернуться сюда в рабочие часы музея. Хозяйка нас встретила подозрительным взглядом, и, приблизившись, осторожно потянула носом воздух. Не знаю, что ей пришло в голову. Может, она решила, что мы запойные алкоголики? Но, увидев в Пашкиных руках два пакета со снедью, слегка расслабилась.

– Вы что же, и готовить сами собираетесь?

Я растянула губы в улыбке.

– Почему бы и нет?

Светка все еще недоверчиво посмотрела на нас, пробурчала коротко: «Ну-ну…», и удалилась в свою комнату. Часа через полтора, когда запах тушеного мяса с овощами стал заполнять собой квартиру, ее дверь приоткрылась, и оттуда показалась Светкина голова. Но выглядела она совсем не так, как в обед, когда мы только явились сюда. Волосы были аккуратно заколоты, легкий макияж, вместо старого домашнего халата, вполне приличный спортивный костюм. И я с удивлением заметила, что хозяйка была не на много старше нас, Ну, может всего-то года на два, на три. Да и внешность была… не скажу, что писанная красавица, но вполне миленькая. И уж теперь-то, у меня бы язык не повернулся назвать ее теткой.