Задать вопросы по поводу неработающего телефона было некому – парень в белом комбинезоне, в котором он больше походил на маляра или повара, нежели на представителя всемогущих потусторонних сил – вышел с кухни в коридор и пропал.

Спустя полчаса прибыл курьер. Вернее, все предположили, что это был курьер – а кто еще мог позвонить в дверь и оставить на пороге два огромных пакета продуктов? Но самого курьера никто так и не увидел. Вовчик затащил пакеты в квартиру и предположил, что раз уж Небесная Канцелярия смогла запихнуть их души в чужие тела, то и материализовать из воздуха два пакета с маркировкой экспресс-доставки ей точно по силам.

Всё еще подавленные и растерянные, новые жильцы квартиры копались в развалах принесенной снеди. «Небесная Канцелярия могла бы и расщедриться», думал Саныч, разглядывая весьма экономичный набор продуктов – дешевые фрукты, шоколадки, йогурты и полуфабрикаты. Но потом он обнаружил несколько упаковок с чипсами и еще горячим фаст-фудом – и тут его тело пустило голодную слюну и само ухватило всё, что уместилось в руках.

Вовчик, который с сочувствием смотрел на убитую горем на диване Киру, попытался выманить ее на кухню порцией картофеля фри и свежим гамбургером, но инста-дива оскорбленно заявила, что не ест пищевой мусор и вообще, она вегетарианка, и отвернулась к стене.

– Нам же больше достанется! – злорадно хмыкнул Питбуль.

До наступления темноты все поодиночке слонялись по квартире, и кажется, не перекинулись даже парой слов. Вовчик, отсвечивая лысиной, читал потрепанную книгу фантастических рассказов, пододвинув к своей тахте торшер. Питбуль, бесцеремонно шаривший по полкам и шкафам, наткнулся на старенький, чудом работающий «Тетрис» – серую пластиковую консоль с вдавленными кнопками – торжествующе агакнул и, словно сутулое привидение, утащил консоль в свою кладовку. Лида заперлась в ванной и пыталась совладать с гремящими кранами, плюющимися бурой застоялой водой. Саныч хрустел чипсами и смотрел в окно, на уползающие под эстакаду третьего транспортного кольца трамваи – словно реальная девочка-подросток, переживающая неразделенную любовь. Потом убаюканный сытым ужином растущий организм разморило, и Саныч, не раздеваясь, уснул на воняющем котами раскладном кресле.

Ночью Саныч, ворочаясь на неудобном ложе, сквозь сон слышал, как за стенкой глухо рыдает Кира. Сновидений не было, но в черном провале сна пульсировало жгучее желание проснуться у себя на даче и обнаружить, что авария, белая комната, резиновые маски в инфернальном подвале, чужое неудобное тело – все это ему приснилось! Но с утра, открыв глаза, Саныч увидел блеклые обои с выцветшими квадратами из-под висевших когда-то на стенах картин или фотографий, рыжий полированный шкаф, стоящие за шкафом лыжи, и уныло скривился. Он умер, и попал в какой-то идиотский балаган с недо-реинкарнацией.

А может, именно так и выглядел настоящий ад. Как чужая, забитая мертвыми вещами, квартира, из которой нет выхода.

Тогда Саныч вообразил, что он герой одного из романов Беляева. И дышать ему стало легче.

– Как думаешь, он вернется? – спросила Лида у вошедшего на кухню Саныча. Вернее, у вошедшей на кухню девчонки с синими волосами. Про себя Лида успела окрестить Саныча «Мальвиной».

– Кто?

– Ангел. Мы уже сутки тут торчим, а его нет.

– Не знаю, – ответила девчонка, распахнув холодильник и обозревая его внутренности. Потом Саныч выудил с полки упаковку дешевых сосисок, бутылку кетчупа и батон. – Жрать адски хочется. Как в детстве!

Девчонка вспорола упаковку сосисок и прямо так, в полиэтилене, сунула их в микроволновку. Накромсала крупными ломтями батон. Вынула разогретые сосиски, вывалила их в миску и принялась щедро поливать кетчупом.

– Будешь? – спросил Саныч Лиду.

Лида отрицательно покачала головой – она съела с утра пару йогуртов и выпила кофе. Гробить доставшееся ей тело неизвестно из чего сделанными сосисками она не собиралась. Девчонка, словно угадав ее мысли, окинула ее фигуру ироничным взглядом, заграбастала миску с сосисками, взяла хлеб, вооружилась вилкой и похабно сообщила:

– Я бы вдул, кстати!

И довольный Саныч вышел из кухни.

Лида закатила глаза. Мужлан!

Но… в глубине души комплимент Саныча ей понравился. Потому что…

Потому что, по неведомому стечению загробных обстоятельств, ей единственной досталась самая восхитительная человеческая оболочка.

Вчера в ванной Лида так долго торчала не потому, что не могла справиться с чахлым напором воды, а потому, что долго и восторженно ощупывала себя руками и разглядывала в зеркало. Душа Лиды очутилась в гибком тренированном теле фитнесс-инструкторши, лет двадцати пяти. Точеные ноги, изумительные узкие лодыжки и колени, прокачанный живот, небольшая упругая грудь, в меру рельефные руки, а главное – упругая, круглая и гладкая задница!

Ощупывая свой нечаянный трофей, Лида мысленно благодарила почившую хозяйку чудесного тела за то, что та держала его в столь крутой форме! Сама Лида при жизни обладала крупной рыхлой задницей и толстыми лодыжками, которые она втайне ненавидела. Так что, даже если бы она бросила работу и целыми днями садилась на шпагат, скакала на беговой дорожке и полировала телом пилон, она бы не смогла добиться таких впечатляющих результатов.

С новым лицом Лиды тоже все было в порядке – из зеркала на нее смотрела зеленоглазая пухлогубая красотка с пышными ресницами. Правда, и губы, и ресницы, и гладкий лоб были заслугой врачей-косметологов, а каштановая шевелюра оказалась наращенной, но общего восторга Лиды это не уменьшило. Из обычной дворняжки она внезапно превратилось в породистое животное. Великолепный выставочный экземпляр.