– Римм не говорил, а просто буркнул, - поправил своего будущего майора Егоров.

Попаданец понимал, что не справедлив к генералу. Барон сказал - командующий услышал, а настаивать дальше Зорну было не обязательно.

Просчёт, хоть и не большой, Игоря проистекал из того, что бывший спецназовец всегда ставил себя на место противника и предполагал от него наиболее оптимальных и разумных действий. Егоров не учёл местных особенностей при организации сражений.

В силу ли того, что средневековые феодальные армии никогда не являлись многочисленными - Игорь слышал, что десяток лет назад императору удалось собрать полсотни тысяч вояк, но это было исключением, а не правилом - тактика сражений здесь опиралась всегда на сильный центр, куда ставились наиболее опытные и умелые рубаки в максимально возможном количестве рядов, которыми проламывали строй противника. Обходами же и фланговыми охватами полководцы Орваны пренебрегали.

Растягивать фалангу означало снижать глубину и плотность построения, и на такое, при ограниченном количестве вояк, никто из командиров не решался.

Игорь не подумал, что ригасцы используют тактический приём боя в сражении и бросят основную часть сил к центральному броду, где у гирфельцев имелся всего-то один батальон, незначительно усиленный частью егерского полка, сотни которого попаданец равномерно распределил между тремя срединными переправами.

Впрочем, прописные истины тактики родного мира Егоров не забыл и отказываться от следования им не собирался.

Позади своих атакующих колонн землянин держал достаточно мощный кулак резерва, состоящий из отрядов владетелей и, главное, из полка кирасир, которых ещё нельзя было в полной мере считать латной рыцарской кавалерией - не хватало бронирования коней, да и сами породы орванских лошадей мало подходили на роли боевого транспорта тяжело одоспешенных воинов - однако, благодаря отработанным навыкам конного боя на копьях и наличию упоров в виде стремян, этот новый вид войска точно не уступал митридатовым катафрактариям.

За центр фронта у маршала Приарского отвечали Лойм и Майен, так что, за своевременность и эффективность применения собранных там сил Игорь не сомневался. Другой вопрос, что его друзьям сейчас противостоит гораздо более многочисленный враг.

– Горнист, атаку!
– приказал землянин, увидев, что оба его кавалерийских полка развернулись из походных колонн в боевые порядки.

Разумеется, Егоров не отправился к вражескому лагерю, там и без него справятся, только и вперёд не лез. Доглядчиков-стукачей, приставленных к нему любимой женой и венценосной подругой, он почти всех вычислил, но подобно римскому императору Траяну, утопившему всех кляузников в море, поступить не решился. Поэтому, ограничился выполнением строгого приказа сюзеренши и просьбы Тании своей драгоценной жизнью не рисковать.

Словно в ответ на сигнал от командующего, с севера прозвучал аналогичный. Римм Зорн догадался повторить манёвр маршала и завернул часть вверенных ему полков на помощь графам Ремсскому и Моснорскому.

– Мы вовремя, господин!

– Успевает всегда тот, Лепесток, кто никуда не торопится, - с очередной возвышенности за спиной своих кавалерийских полков Игорь окинул внимательным взглядом открывшееся перед ним сражение возле центральной переправы, - Только успеть мало. Надо ещё и раздавить врага, а у него людей заметно больше. Видишь? И, кажется, к нам подробности мчатся, - показал он на спешивших к нему двух молодых дворян из штаба графа Ремсского.

– Господин, мы от генерала Лойма, - доложил первый в звании лейтенанта.

– Я понял, что от него, - Игорь передумал соскакивать на землю, с седла было лучше видно происходящее на поле боя, и растущие впереди кусты дикой смородины нисколько не мешали, - Рассказывай. Не спеши. Подробности мне тоже интересны.

Офицер принялся докладывать о происходящем в центре, пока граф Приарский наблюдал, как его кавалерия, пользуясь внезапностью и численным превосходством - а к четвёртой, если считать от севера, переправе ригасские командиры прислали отряды, общей численностью также, как и к пятой, не превышающей тысячу мечей - в конном строю начали рубить врага и теснить его к Нуже, вдоль берега которой держался плотный строй батальона лэна Артинера.

Действительно, основные свои силы - не менее шести тысяч, по оценке Лойма - враг бросил к центральному броду, тому, что находился рядом с сожжённым мостом.

Полутысяча гирфельцев, успевшая к тому времени с помощью онагров разбить выставленный заслон и занять небольшой плацдарм на восточной стороне Нужи, удара столь мощных сил не выдержала и отступила обратно на свой берег.

Причём, большинству батальона пришлось переправляться уже по плечи в воде, так как державшие лодки и настилы горожане и крестьяне в страхе разбежались, разрушив тем самым переправу.

Последовать за противником ригасцам помешала артиллерия, расчёты которой проявили буквально чудеса скорострельности, внеся смятение в ряды атакующих.

Во многом свою роль сыграло и то, что первым же залпом на излёте два ядра попали в штабной отряд, кого-то там важного прибив.

Замешательство ригассцев дало время батальону и егерям занять оборону вдоль кромки воды, а генералу Майену подвести резервы.

– Граф сразу же отправил нас к тебе, маршал, - завершил доклад лейтенант, - Когда мы отъезжали, наступления ригов ещё не начиналось - наши метатели всё никак не давали им организовать колонны - но сейчас уже наверняка рубилово идёт. Их много больше, они не отступят, будут переть бродом. И злы очень.