— Теперь порядок. Прошу!

И подал мне локоть. Мы повернулись и наткнулись на внимательные веселые глаза Глаши.

— Как вы хороши вместе! — вырвалось у женщины, и она тут же смутилась.

Я вскинула глаза на генерала. Он слегка улыбался.

Посторонившись, прошли к выходу, и я кинулась надевать пальто. Он же надел кожаный меховой редингот. Увидев мой скромную верхнюю одежонку, он вдруг принялся её с меня снимать и кивнул Глаше. Она понимающе ответила и быстро ушла в гардеробную. Оттуда вышла с чем-то завернутым в белую простыню.

— Я хотел сделать тебе подарок в новогоднюю ночь, но сейчас он даже к месту. Так что прими и не вздумай отказываться.

Глаша сняла покров, и я увидела что-то жутко знакомое, что-то очень и очень дорогое. Это была шубка из норки! Из черной! До самого пола!

Я потеряла дар речи и стояла столбом, не сводя с неё глаза.

— Это мне? — еле вымолвила я.

— Тебе, моя дорогая красивая девочка! — сказал генерал и взял её из рук улыбающейся счастливой Глаши. — Примерь! Думаю, что я угадал с размером.

Я послушно надела эту легкую, теплую, красивейшую шубку и инстинктивно погладила. Шерстка была мягкой и гладкой, а еще блестела на свету. Большой воротник, почти капюшон, скрывающий мою голову, рукав две трети с отворотом, перламутровые пуговицы — все это было богатством и великолепием. Я не могла даже мечтать в своем мире о такой роскоши. А здесь её могли позволить лишь «верхние» люди, да и то не все.

— Я купил её в Венгрии, в одном маленьком магазинчике, который потом разбомбили. Это не экспроприация, вполне законное приобретение. Я бы не позволил себе ничего подобного. Так что не хмурься. Все честно.

Он погладил мою складочку на переносице и взял фуражку, украшенную золотыми лавровыми листьями. Открыл передо мною дверь, и мы вышли. Глаша стояла в проеме, когда я повернулась, и помахала мне ладонью. Потом показала большой палец, мол, здорово!

Спускаясь по лестнице, генерал поддерживал меня под локоть одной рукой, в другой он держал фуражку. Когда мы подошли к самому выходу, я вдруг опомнилась и остановилась, глядя на свои ноги.

— Я же в туфлях! А там снег! — вскрикнула я.

— Поправимо! — сказал он и подал мне свою фуражку. — Держи!

Потом подхватил меня на руки и толкнул двери ногой. Они распахнулись, и мы шагнули на улицу. В самый последний момент я посмотрела через плечо генерала и увидела распахнутые от удивления глаза консьержки и ее вытянутую шею с головой в узкое оконце будки.

— Точно как змея! — мелькнула мысль.

Потом дверь за нами захлопнулась.

У подъезда стояла машина, и Иваныч уже держал двери открытыми. Задние двери. Генерал подсадил меня на сидение.

— Теперь подвинься, — сказал он — я сяду рядом.

Я двинулась к окошку, все ещё держа в руках генеральскую фуражку, а Иваныч поправил полУ кожаного пальто хозяина и захлопнул двери.

— В Кремль? — обернулся он, уже сидя за рулем.

— Туда! — кивнул генерал.

Машина тихо завелась и мы поехали.

Мы ехали по вечернему зимнему проспекту под сияние фонарей и легкую поземку. Снег залетал в переднее стекло, а мне было так уютно рядом с моим любимым, что я прилегла на его плечо. Он слегка дернулся, от неожиданности, потом просунул руку за мою спину и прижал к себе.

— Я не успела сказать тебе спасибо, Сережа! — прошептала я.

Он еще крепче прижал меня к себе, и затих. Иваныч включил радио и нашел музыкальную волну. Играли американский блюз. Я тихонько замычала, вторя музыке и прикрыв глаза. Так хорошо мне не было никогда! Вот так могла ехать и ехать! Главное рядом с ним, слышать его запах и легкое дыхание.

Он взял мою руку в свою ладонь и сжал её.

— Скажи еще раз! — услышала я его шепот в висок.

— Спасибо, Сережа!

Именно это он и хотел услышать — свое имя и на ты. Так я становилась ему ближе, так мы находились на одной волне. Возраст терялся, особенно в сумраке, особенно, когда мы так близко.

Машина шуршала мотором, а я вдыхала его знакомый запах и голова моя слегка кружилась. И даже отлетели мысли, что я впервые в своей жизни попаду в святая святых — Кремль!

Вскоре показались Боровицкие ворота и нас остановили. Офицер приложил к фуражке ладонь.

— Ваш пропуск, пожалуйста.

Иваныч протянул карточку.

— Все в порядке. Проезжайте. — Козырнул он и махнул кому-то рукой. Шлагбаум поднялся. Мы поехали дальше, а за нами уже пристроилась другая машина, а там и третья. Целая вереница авто сверкающих в вечернем освещении лаковыми боками. Иваныч подвез к крыльцу и открыл пред генералом дверцу. Тот вышел и подал мне руку. Я выбралась из машины и отдала ему фуражку. Он надел ее и стал еще красивее.