– Ладно, Василий!
– воскликнул Теплов.
– Не горячись. Давай прервемся, баня-то готова поди уже?

Гущин посмотрел на часы, молча кивнул и поднялся из-за стола. Все вышли вслед за ним. На улице было уже совсем темно, голые, без листвы, яблони зябко вздрагивали под резкими порывами ветра.

Компания быстро направилась к рубленой бане, два небольших окошка которой светились тепло и приветливо.

– Эх, хороша банька-то...
– завистливо пробормотал Алферов, похлопывая ладонью по бревенчатой стене.

Баня действительно была неплоха - просторный высокий сруб из кедра еще не успел потемнеть, мощные бревна источали тонкий пряный аромат смолы.

– Брысь, брысь!
– изгнал из предбанника Василий Николаевич двух распаренных девиц, хлопотавших над немудреной закуской.
– В дом, все в дом!

Ужин через два часа.

– Батя! Может, оставим теток-то, а?
– протянул Гущин-младший, томным взглядом провожая женскую прислугу.

Отставной генерал критическим взглядом окинул оплывшую фигуру отпрыска.

– Проголодался? Зачем тебе тетки? Я же сказал - ужин через два часа! Он гулко хлопнул потомка по объемистому животу.
– Вон на Славу посмотри в два раза тебя старше, а как выглядит. Марш в парилку, вылупок... блудный.

Атлетически сложенный сухопарый Алферов только усмехнулся, сделал несколько разогревающих движений и распахнул низкую, обшитую толстым войлоком дверь парилки.

Калильная печь была обложена глыбами дикого серого камня, а полок был аж трехъярусным. Температуру на третьем уровне мог выдержать только сам хозяин, да и тот - недолго и исключительно с помощью кожаной ушанки и рукавиц.

– Ну-ка, поддай чуток!
– распорядился Василий Николаевич, обращаясь к сыну, и, натянув ушанку, взобрался на самый верх.

– Смертельный номер, - покачал головой Алферов и отодвинулся подальше от печки.

Вода с растворенным в ней липовым медом хлынула на каменку, раздался гулкий хлопок, напоминающий выстрел, и фонтан сладкого душистого пара взметнулся к потолку.

– Ух, хорошо...
– простонал Василий Николаевич.
– Ну ты, взяточник х.,в, а ну давай, лезь сюда!

– Не могу я, не могу!
– заюлил Гущин-младший.
– И так уже сердце останавливается!

– Лезь, кому сказал! Жир подспустишь, тюлень французский! На борова призового похож стал. А ну лезь!

Десять минут спустя генерального менеджера, выпучившего глаза и жадно хватающего широко раскрытым ртом воздух, стянули с верхнего яруса полка и положили на нижний. Тело Гущина-младшего безвольно расплылось на гладко оструганных досках.

– Воронкой кверху перевернуть паршивца!
– скомандовал Василий Николаевич, и Алферов с Тепловым тут же поспешили выполнить приказ.

Отставной генерал освидетельствовал коллекцию предварительно замоченных веников и после секундного колебания выбрал самый большой.

– Василий, это же дубовый!
– обеспокоенно предупредил Те плов.

– Жар лучше тянет!
– бодро воскликнул Василий Николаевич, стряхивая воду и пробуя веник на руке.

– Да ведь жесткий же! Больно будет!

– Щас поглядим! Щас проверим!
– нехорошо осклабившись, вскричал генерал и от души, с добрым оттягом, врезал чадушке по заднице.

К всеобщему удивлению, малютка переносил экзекуцию стоически, всего лишь звонко похрюкивая временами. Только когда вся его фигура приобрела насыщенный багровый цвет, генерал отбросил измочаленный веник и плеснул себе в лицо горсть холодной воды.

– Папаша, вас, случаем, зовут не Чикатило?
– прошептал отрок с блаженной улыбкой на устах.

Генерал ухмыльнулся, вновь натянул кожаную ушанку и бодро взлетел на свой насест.

– Сюда его, мерзавца! Я те покажу чикатилу, я те покажу теток...

Наступление нового дня компания встретила в гостиной коттеджа у телевизора. Опять на экране шла видеозапись скандальной пресс-конференции, но после чудотворной парилки эмоциональный настрой зрителей стал более позитивен.

– Не могу понять, что он так вцепился в эту книжонку!
– сказал Алферов и отхлебнул крепкого портера из высокой хрустальной кружки.
– В каждом ответе - "Слуги Ареса" да "Слуги Ареса". То, что он говорит, - само по себе сенсация. Да этой сучьей книжки там и не читал никто!

– Я, кстати, просмотрел ее, - заметил Теплов.
– Если отбросить все литературные выверты, то в целом создается впечатление, что автор информацией кое-какой владел.

– Кое-какой!
– фыркнул Гущин-младший.
– Ничего себе - кое-какой! Фамилия во всех газетах...

– Да не переоценивайте вы значения этой утечки!
– отмахнулся Теплов. Подумаешь, фамилия!

Извините, Василий Николаевич...

– Ничего, - усмехнулся генерал.
– Вы, Сергей Сергеевич, абсолютно правы, наша фамилия здесь - дело третье.