– Выручка большая! Сегодня в Золотой клетке работал, так в чемоданчик не поместилось – набили доверху ту холщёвую сумку. Да ты видел её.

– Которая под полками? А кто их возит теперь, принцев этих?

– Босс меня просил сдать экзамен, у меня на пассажиров прав нет.

– Не связывайся, гнилые люди.

Сильно пахнут новые листья, воздух сухой и прозрачный. По всему зиме скоро конец. Бело-красный пароход на фоне снежных скал, разрезал бирюзовую воду, на потеху туристам выпустил чёрный дым из трубы – этот ежедневный спектакль неизменно приносит деньги. «Легко на сердце…» – запел я с чувством свободного человека. Гулял по набережной. У парапета – Дэн с гитарой в инвалидной коляске, рядом футляр с монетами, пара десяти-долларовых.

– Привет, Дэнни!

Он бывший лыжный инструктор, потерял ноги на крутом спуске. Виртуозно играет блюзы. Каждый день здесь, даже в плохую погоду, когда и публики-то нет. Меланхолию разогнал телефон в нагрудном кармане у сердца. Это Боб, сегодня у нас с ним вечер отдыха.

Виски, лайм и сода – лучшее, что можно придумать в яркий день, на закате зимы. Бар – на пирсе, днём на открытом воздухе тепло. Бесцельно рассматриваем разноцветную толпу японцев, сходящих по трапу с паровика. Выслушав мой рассказ, Боб ехидно хмыкнул:

– Похоже, тебя кинули все. Копы, потому что не стал информатором, твой босс из-за сумки.

Потом перевёл взгляд прямо на меня:

– И тот вертлявый. Они, видать, заодно с казино.

– Теперь я их кидаю, навеки покидаю, – сказал я с явным облегчением. – Пошли отсюда, темнеет уже.

По пути на парковку зашли в ликёрку, взяли бутылку «Старого лесника». Дома зажарили стейк. Пили виски рюмками.

– И ты уезжаешь, Влад. Жаль, ты же знаешь, тут все сами по себе, и, кажется, они от этого счастливы. Здесь трудно найти друга.

Я налил ещё:

– Найди подругу!

– Подругу несложно… Подруга есть. Хорошо, если станет другом.

Вышли на веранду. Боб иногда курил, так, одну сигарету, перед сном. Чиркнул зажигалкой, затянулся.

– Помнишь, когда я только приехал, мы хорошо так прошлись по городу? Из казино, в пиццерию… дальше… пароход, помнишь?

– Обычный обход аттракционов для гостей.

– Ну вот, скажу я тебе…

Боб наклонился, как будто захотел открыть страшную тайну.

– Я уже много раз ходил этими закоулками. Заходил в пиццерию, в их туалет, через кухню на другую улицу.

Он был уже пьян, я тоже. «Погнал сивую», – подумал я и сделал вид, что внимательно слушаю.

– Влад я скучаю по той работе. Дослужился до майора, выкинули, как использованную тряпку. Приехал к родителям в Киев, там жопа. Умотал в Одессу, устроился матросом. Ты-то визу легко получил, а я с корабля спрыгнул. Столько мороки… Пока жену, детей выписал…

Глубоко затянулся, выпустил дым, задрав голову к небу.

– А она… с тем пилотом!

Помолчал.

– Ну я тоже, конечно… Пил сильно… Я её понимаю…

Посмотрел на сигарету, выщелкнул бычок, он одиноким светлячком полетел в темноту.

– Мне моя работа почти каждую ночь снится… Африка… Чечня…

Он держался руками за перила веранды, смотрел вниз на дорогу и на озеро. Когда повернулся, я увидел лицо совершенно трезвого человека.

– Твой «обход аттракционов» я изучил. С секундомером прошёл. Всё по науке, три запасных варианта. Одна заковырка – ваши с чемоданчиком по двое ходят, а там от камеры внутри до камеры на углу всего шесть секунд…

Он опять посмотрел на озеро.

– Одного я уложу без шума, а на второго времени не хватает. Так что пока ваш миллион в чемоданчике доходит до банка в сохранности… Холодный ветер подул с гор, ушли в комнату. Боб открыл холодильник, достал шпроты.

– Вот, купил в русском магазине.

Я взял в руки рюмку:

– Могу решить твою проблему.

– Какую из них, у меня их много?

Мы выпили.

– Не перебивай, слушай.

– Всех не перебьёшь Влад, что там у тебя?

– Для казино здоровье работника обойдётся гораздо дороже, чем миллион в кейсе. Инструкция у нас простая, если что-то или кто-то угрожает, отдаём чемоданчик молча. Сигнал нажимаем потом.

Я поднял палец и повторил:

– Потом, а не до, и не во время… Остальное – дело оператора на камерах и полиции. Да и чемоданчик застрахован.

– Даже так! Что ж ты раньше молчал!

– Ты не спрашивал.

– О’кей, завтра вырежу из дерева пистолет и пойду на дело.

Он рассмеялся. Такого смеха я у него раньше не слышал. Мы опять звякнули рюмками, закусили шпротами.

– Про деревянный ты пошутил?

– Зачем мне настоящий? Любой пистолет убеждает. А не убедит, я смогу и так.