Переписка в телеграм:

Сергей "Мельник", [20:31]

Привет, видел?

"ВВС США подняли в небо четыре самолета системы управления коммуникациями при ядерной войне. Уже несколько дней в небе кружат сразу четыре самолета управления коммуникациями…"

Иван Директор, [20:32]

Неудобно читать, за рулём

А, в курсе

Забей

И че

Сергей "Мельник", [20:34]

Да ниче. Похоже ядерная война скоро начнётся

Иван Директор, [20:35]

%)

Я тебе позвоню, не сс.... До метро успеете добежать

Сергей "Мельник", [20:37]

Тебя Байден предупредит?

Иван Директор, [20:39]

Есть кому. Добавь меня в не беспокоить

Сергей "Мельник", [20:41]

Мы не пойдём в метро. Возьмём кота, сядем в машину и рванём на выезд из города. Сколько успеем, столько проедем

Иван Директор, [20:42]

С дуба рухнул? До мкада не доедешь. Перебирайтесь за город, тогда будет шанс

– Да дай же ты пройти! Встал на проходе.

Я сунул телефон в карман и посторонился. Дородная дама в мелких кудёрышках попыталась протолкнуться между мной и стеллажом с консервами, но тщетно. Хоть в профиль, хоть в анфас она едва влезала в проход. К огромной груди, нежно, как младенца, женщина прижимала затянутую в пластик упаковку сахара, пачек двадцать. От напряжения лицо её цветом напоминало варёную свёклу. Я сдал назад. С трясущейся от ярости губой женщина ринулась к кассам. Во втором зале толпа пенсионерок разрывала такие же упаковки, выгребая столько, сколько смогут унести. Шум стоял невозможный, пихая друг друга локтями, они костерили конкуренток на чем свет стоит.

– Куры! – Сплюнул стоящий рядом ханурик и нырнул в алкогольный отдел.

Я взял корзину, положил туда несколько банок рыбных и мясных консервов, накидал хлебцов. Набрал жену:

– Солнышко, я в Дикси, домой что-нибудь надо?

– Ничего не надо. Стой. Чай возьми себе, кончился. Что там за вопли?

– Зомби-апокалипсис. Восставшие бабки терзают труп сахарной промышленности.

– Ясно. Я скоро буду. Целую, люблю. Коту дашь?

Я улыбнулся:

– Конечно дам, я ещё жить хочу. Я тоже тебя люблю.

Отбился, посмотрел на мечущуюся по дороге к чаю толпу и передумал. Подступы к кассам тоже были перекрыты женщинами с сахарным пакетами в руках. Меня заметила Лариса, знакомый кассир. Махнула рукой и скосила глаза на вход в алкогольный отдел. Я подхватил две пятилитровые баклажки с водой и прошмыгнул туда. Выложил покупки на ленту дополнительной кассы.

– Трудный день? – спросил я у неё

Лариса тряхнула тяжёлой головой. Лицо посерело от усталости, под чёрными глазами залегли глубокие тени.

– Можете себе представить? – ответила она – Сахара на складе полно. Третий раз сегодня привозят. Стоит разгрузить, влетает эта стая. С ума посходили.

– Так ввели бы ограничение. Больше двух в одни руки не давать.

Лариса вздохнула:

– Ввели, на кассе висит. Они целый день дежурят. Одни и те же, берут по несколько раз, пока не кончится. И опять ждут. Как зомби на карусели.

Я усмехнулся. У меня происходящее вызвало схожую ассоциацию.

– Я одну видел, она целую упаковку тащила.

Лариса покосилась на проход в соседний зал, ответила негромко:

– Этой… Не всем можно отказать. Понимаете? Вам, кстати, сахар не нужен? Мы одну упаковку для своих отложили, пару пачек могу продать.

Я вызвал в памяти содержимое кухонного шкафчика и мотнул головой:

– Не, есть ещё, спасибо.

– Как знаете. 1564 рубля. Товары по акции?

Я улыбнулся:

– Скорейшего отдыха от этого дурдома.

В этот момент за стеной раздался истошный вопль:

– Ты мне лишнюю пачку пробил! Вор! Понаехали тут, совести нет совсем! Пригрели на груди…

Что-то забубнил, оправдываясь, новенький кассир, молодой пацан из Средней Азии. Женский голос продолжал вопить, к нему присоединились другие. Из подсобки выбежал директор магазина, кинулся на помощь.

Лариса подняла на меня глаза и тяжело вздохнула:

– Ещё два часа.

За углом магазина я сгрузил консервы и хлебцы в багажник машины. Домой вошёл с пустыми руками.

…

Мы лежали вдвоём, голова жены на моей руке. Я вдыхал запах её волос и рассеяно следил за тем, что происходило на экране телевизора. Потёрся носом об макушку и спросил: