Я же не успела привязаться к плоду, не успела ощутить себя будущей матерью. И да, для меня это был, скорее, плод, чем маленький человек. Услышав в больнице известие о том, что он не развился, я испугалась и растерялась. А что, так бывает? Чья это ответственность? Кто виноват в случившемся? Что дальше делать и как жить?

Близкие, которые знали о ситуации, пытались что-то посоветовать, но мне не подходили эти рекомендации.

– Не ждите положенных полгода! Вернёшься домой – пытайтесь заново завести ребенка! – это был самый жестокий совет, который я услышала.

Мне тогда казалось, что никто не поддерживает меня по-настоящему. А на самом деле я просто не получила того тепла, которое нужно было конкретно мне. Боль от самообвинения разрушала. Мне необходима была эмоциональная поддержка и тёплые слова.

Безусловно, каждый переживает несчастье по-своему. Да и время на осознание и принятие неприятностей каждому требуется разное. Если видение твоё и близких не совпадает – становится ещё тяжелее, потому что не получаешь поддержки, нужной именно тебе.

Осознание из настоящего.

Я слишком сильно винила себя. Каждое утро просыпалась с вопросом «За что это мне?» И только спустя несколько лет поняла, что нужно меньше осуждать себя в сложной ситуации. Вопрос «За что?» лучше заменить на более конструктивный «Для чего?». Так пережить и принять произошедшее становится гораздо проще!

Я не могла видеть детей вообще: колокольчиком боли и обвинения стучала мысль в голове: почему У ТЕБЯ не получилось? Что ТЫ сделала не так? Мне нужно было разобраться, прежде чем идти дальше.

И моё тело решило «защитить» меня от решения таких тяжёлых вопросов. Обычно женщины очень недолго находятся в больнице при неразвивающейся беременности. Привозят, делают УЗИ, на следующий день чистят и дня через три отпускают домой после повторного УЗИ. Я же пролежала там две недели!

Помню своё коматозно-депрессивное состояние, когда я вошла на это пресловутое проверочное УЗИ. Воспринимала его как дежурное действие для галочки перед выпиской. Все соседки по палате сходили, вернулись и стали собирать вещи. Ну, и я – обречённо-задумчиво пошла, бережно неся свои вопросы и чувство вины. Я думала только о том, как дальше жить с этим грузом ответственности. Поэтому не сразу заметила тревожное лицо врача, который увидел остатки плода на экране монитора.

Вначале меня гоняли по лестницам, чтобы усилить кровотечение, потом делали какие-то физио-процедуры для стимуляции матки, отчего я на стену лезла. Позже я узнала эти ощущения: очень похоже на схватки перед родами. Потом делали промывание – не очень приятная, но вполне сносная процедура. И после каждого этапа снова и снова отправляли на УЗИ. Но мой организм не хотел очищаться от плода. Потому что мозг ещё не решил, что же делать дальше!

Я лежала в больнице, наполненной ужасами и совершенно разными историями боли. За две недели я повидала и услышала многое.

Соседку по палате привезли беременной. Не на чистку. Причина поступления – токсикоз. Её рвало больше 15 раз за день. Пища просто не задерживалась в ней. Девчушке было около 25 лет, на них с мужем висела ипотека на квартиру в строящемся доме, а сами молодожёны жили у тёщи.

Девчушка серьёзно поругалась с матерью, и та их выгнала из своей квартиры. Причину раздора я не помню, да это и не важно. Суть в том, что будущим родителям пришлось платить и за ипотеку, и за съёмное жильё. Конечно, известие о ребёнке стало невыносимым в такой ситуации – вот и рвало мамочку.

Ещё одна трагедия происходила в соседней палате. Воспоминания о ней до сих пор заставляют меня содрогаться от ужаса. Там стонала женщина. С огромным животом. Медсестра нам сказала, что у неё начались схватки. В больницу её привезли искусственно прерывать беременность, так как плод замер на девятом месяце…

Сейчас вспоминаю эти истории и понимаю, насколько кощунственно помещать в одну палату женщин, которые потеряли детей, и ту, которой пытаются сохранить беременность. Помню, как девчушка убегала в коридор, когда нас привозили, стонущих после чистки. У неё и так стресс, а тут ещё такие неприятные впечатления.

В-общем, помимо своей трагедии я насмотрелась и на чужие страдания. Я провела в этой атмосфере две недели, пропитываясь криками и стонами на долгие годы вперёд, но не могла сдвинуться с места и идти дальше. Только повторная чистка помогла. Я на своей шкуре убедилась, что наша медицина сильнее волнений одной женщины – и после вторичной операции меня мельком посмотрели, выписали лекарства и отправили домой.

Часто физическая боль помогает забыть о тех вопросах, что тревожат мысли. Эмоциональные переживания будто уходят на задний план. Есть даже такое явление – самоповреждение, селфхарм. Люди сознательно причиняют себе боль, наносят травмы и увечья телу, чтобы облегчить душевные страдания. И я, безусловно, знала об этом. Но тогда восприняла это как дополнительное наказание.