– Интересно, почему тогда говорят комары, а не самки?.. Как будет «женщина-комар»?

Марго со смеху схватилась за живот:

– Супергероиня! Женщина-комар! – она уцепилась за моё плечо, чтобы отсмеяться.

– Ладно, я забыла слово «комариха»… Ну хватит ржать уже.

– Ой, не могу.

Здесь тропинка расширялась, но всё равно была нехоженой – то и дело она пропадала, заросшая осокой. Петляя и изворачиваясь, то прыгая через канавки, стянувшие в себя рогоз, то продираясь сквозь молодые рощицы, мы вывалились на тропу ещё более дикую. Где-то в голове зазвенела цитата из стиха:

– «И не видно пути, коль туда не ступал человек», – тихо, с важным театральным жестом продекламировала я. – Надеюсь, тут нет медведей?

– Ох, не нервничай ты так, – Марго с ободрением взяла меня за руку. – Дикие звери здесь почти не появляются.

– Почти?! – голос прозвучал так высоко, что я с опаской оглянулась.

– Если они на нас набросятся, я беру это на себя, – храбро сказала Марго и тут же рассмеялась. – Да успокойся же. Никого тут не бывает. Я здесь брожу сколько себя помню.

В голове вертелись истории о пропавших людях и разъярённых появлением человека лесных обитателях. Ещё и моя история про волка и графа де Лисса… Опасаясь нарушить мёртвую тишину и то, что в ней таится, я то и дело осматривалась: колючие кусты, поваленные стволы, скрючившиеся в узлы ветки мерещились мне неведомыми чудищами из забытых былин.

Преодолев заросли, мы наконец вышли обратно на освещённую тропинку. Сразу стало спокойнее. Чтобы отвлечь меня от мрачных размышлений, Марго радостно указала на пушистый заячий хвост, одним прыжком скрывшийся в чёрной норе под старым пнём. Я немного повеселела и топала уже пободрее. Заскучав в тишине, Марго стала расспрашивать меня о Фрэдди.

Она хотела знать, что я о нём думаю, а я надеялась об этом не говорить, поэтому, вступив в шутливое противостояние, полпути мы хихикали и беззлобно поддразнивали друг друга. Марго поняла, что из меня слова не вытянешь, и сама превратила прогулку в ностальгический экскурс:

– Однажды Фрэдди нашёл чеканную монетку в овраге на Старом склоне. Вон в той стороне, – она куда-то указала. – Мы думали, это настоящая археологическая находка. Фрэдди хотел отнести монетку в музей, грезил, как о его открытии напечатают в газете, но его отец поглядел на неё и сказал, что этот жетон сделали исторические реконструкторы. Фрэдди очень расстроился, так плакал… Ну, ты не подумай только, что он размазня – мы маленькие были. Тогда не зазорно было пореветь. Я потащила его в парк аттракционов, чтобы развлечь, но по дороге он подобрал бездомного котёнка, так что до парка мы не дошли. И хотя родители были не очень-то рады, отец всё-таки позволил ему оставить питомца. Котёнок был дымчатый, чумазый, так что Фрэдди назвал его Черныш.

– И на самом деле котик, конечно, оказался белым? – смекнула я.

– Ага! Самое смешное: Фрэдди так и не передумал насчёт имени. Решил, так интереснее.

– А куда подевался папа Фрэдди? – осторожно спросила я, надеясь пролить свет на его прошлое. Рановато задавать напрямую такие личные вопросы.

– Его родители развелись, когда Фрэдди было четырнадцать. Жилось ему несладко. Хоть отец его часто пил, Фрэдди его обожал, и когда мистер Рубус уезжал на заработки в Либерг, Фрэдди каждый вечер ждал его во дворе дома. Сидел там один, рисовал. Я составляла ему компанию. А потом оказалось, что у его отца есть другая семья, представляешь? Другая женщина, ещё дом, трое детей…

Отец его часто пил… Я хотела что-то сказать, но только удручённо покачала головой. Мне стало не по себе – Фрэдди видел меня пьяной в доску. Что он обо мне подумал? Наверное, не самое хорошее. Марго, щурясь, глядела на солнце, проклёвывающееся сквозь ветки.

– Когда Фрэдди приняли в Либергский университет, он передумал туда ехать и остался в Атермонте. Убеждал всех, что должен помогать матери в пекарне, быть с ней рядом, но я знаю, что это из-за нежелания видеться с отцом. Город большой, но закон подлости та ещё скотина…

Настрадался бедный Фрэдди. Мне было его жалко. Он был хорошим человеком, заботился обо всех, отодвинул свои желания на задний план, терпеливо выполняя сыновий долг. И того, как поступил с ними мистер Рубус, ни Фрэдди, ни его мама не заслуживали.

Привлекая внимание, Марго пощекотала мою руку ромашкой.

– Как думаешь, Фрэдди догадается сам тебя поцеловать? – неожиданно спросила она.

Я споткнулась и чуть не прорыла носом землю. Сердито отряхнула ладони от песка и сухой глины.

– Марго!

– Что?!

– Ты же ненавидишь сводничество.

– Я ненавижу неоправданное сводничество, – её лицо вытянулось, но Марго быстро вернулась к теме. – Я же знаю, как Фрэдди к тебе относится, так что это только вопрос времени.

– А вдруг он не нравится мне? – я уставилась на неё с вызовом, отчего Марго и сама неожиданно врылась кедами в землю.

– Не городи чепухи, ладно?

Она склонила голову, скривив губы в усмешку, но я не сдавалась: