Суд проходил на площади в самом центре селения. Витта усадили в высокое кресло. Справа от него стоял Олим, который должен был выступать обвинителем. Было видно, что эта роль его слегка смущает. Слева встал маленький толстый человечек с редкими волосами и злыми круглыми глазками. Это был отец девочки, убитой у ручья. Он сам вызвался быть защитником. Витт подумал, что этим двоим стоило бы поменяться местами, если кто-то хотел честного суда. Толпа с любопытством и нетерпением смотрела на двери огромного сарая, где держали ведара. Витт тоже смотрел туда, ожидая появления обвиняемого.

И вот его вывели. Со связанными руками, высокого, седого мужчину с длинными спутанными волосами. Ведар слегка задержался у двери, давая глазам привыкнуть к свету дня, а потом обвел взглядом селян, всю площадь, посмотрел на обвинителя и защитника. Потом старик встретился взглядом с Виттом. Судья удивился ясности и спокойствию, застывшим в глазах ведара. Слишком осмысленным и прямым был этот взгляд, не было в нем даже намека на безумие оборотня, не было ни капли ненависти.

Ведар сделал первый шаг вперед. Толпа загудела, злобно, осуждающе, хотя вина его еще не была доказана. Витт поймал себя на мысли, что хочет ободряюще улыбнуться обвиняемому, и удивился этому желанию. Этот гордый старик не нуждался в одобрении. Гул толпы все увеличивался. Угрозы, оскорбления и проклятия сыпались из уст селян. Какая-то женщина с растрепанными волосами, брызжа злобой, метнула в старика камень. Ее примеру последовали другие.

Витт резко поднял руку, произнося нетрудное заклинание. Вокруг ведара загорелась сфера, спасая его от ударов камнями. Потрясенные люди замолчали и уставились на Судью.

– Олим, – обратился Витт к старосте. – Ты говорил об обычаях. Вина еще не доказана, а ты уже позволяешь своим людям наказывать. Где же твое уважение к законам предков?

Олим зычным голосом призвал всех к порядку и тишине.

Ведар, прорвав взглядом защитную сферу, благодарно, но гордо кивнул Судье. Потом суд начался.

Происходящее на площади напоминало фарс. Ведару тут же приписали обвинение в оборотничестве и три убийства. Он был умелым травником и лекарем, а это, по мнению Олима, являлось не даром, а наукой. Истинный же, «Темный» дар раскрылся в старике только сейчас. Легкое возражение защитника, которого звали Тик, говорило о неизбежной смерти ведара, при появлении второго дара, а лекарство магическим искусством он все же признавал. Олим возразил, что во время войны и смуты сама Природа меняет свои рамки и законы, а значит, ведар не обязательно должен был умереть. Да и оборотничество явно дарит старику вторую жизнь.

Потом вызвали свидетелей. Несколько человек рассказывали суду и селянам о монстре, виденном в лесу, описывали его следы, ведущие к избе ведара. Витт не очень-то вслушивался в эти рассказы. Он прекрасно знал, как выглядит оборотень и уж тем более – какие у него следы.

Судья наблюдал за ведаром. Что-то было не так в этом человеке. Какая-то тайна скрывалась за ясностью и спокойствием его взгляда, за следами тяжелой усталости на лице, за слишком прямой осанкой, за напряжением мышц. Внезапно вспомнился Витту горный монастырь, последний виденный им обряд в храме Семи Богов. Таинство шло всю ночь, и жрецы выстояли под мощными потоками силы, бьющими в них. Такие же напряженные, прямые, ясноглазые и спокойные. Аркис тогда указал Витту на расширенные зрачки жрецов. Элексир аты спасал их от смерти…

– Кто ранил оборотня? – громко спросил Судья.

Из толпы выступил вперед молодой парень. Он высоко держал голову, а в глазах были гордость и вызов.

– Я попал ему в правый бок, – четко сказал охотник.

Витт кивнул.

– Хорошо, – а потом обратился к толпе. – Вам всем известно от мудрости предков, что рана зверя сохраняется на нем и в человеческом обличии. Осмотрите ведара. Двое. Вон в том доме.

– Нет! – возразил Тик. – Пусть видят все.

Ни один мускул не дрогнул на лице старика. Сфера защиты погасла, повинуясь жесту Витта. Высокий здоровый детина подошел к ведару и резко дернул у горла его одеяние. Ткань поддалась и свободной массой осела у ног старика. Раны не было.

– Он ведь лекарь, – как-то потеряно напомнил Олим.

– Я принял решение, – не слушая его, провозгласил Витт, поднимаясь с кресла. – Этот старик…

Он не договорил. Ведар вдруг согнулся. Дикая судорога прошла по его лицу, и он зашелся в страшном приступе кашля.

Витт среагировал быстро. Метнувшись к больному, он одной рукой сдернул с себя плащ, другою – выхватил нож. Веревки были перерезаны, освобождая ведару руки. Судья закутал старика в теплый мех своего одеяния.

– Уведите его, – велел Витт. – Дайте старику хлеба и горячей похлебки.

Толпа пыталась протестовать.

– Вам нужны жертвы? – крикнул Судья. – Получите. Завтра в полдень вы можете убить его. Виновен он или нет. А ночью я сам поймаю оборотня. Смерть ведара будет на вашей совести. Двое ночью пойдут со мной. Олим?

– Хорошо, – тут же откликнулся староста. В его голосе слышалось облегчение. – Вторым возьми Янека. Он лучший мечник у нас и… он честен.

Старика проводили в избу, укутали шкурами и принесли ему еду. Витт решил поговорить с ведаром.

– Твой плащ, -старик указал на одеяние Судьи.