– Привет, мясо, – обратился офицер к заключенным.

– Если ты меня тронешь своим убогим пальцем, я тебя здесь убью, – ответил двухметровый мужчина весом в сто пятьдесят килограмм, Алексею.

Конвоир отрезвел, позади его резвились большие псины кавказской и немецкой породы, он запрыгнул в фургон автозака, открыл клетку и со всей мощи ногой пнул мужчину в грудь, удар прошел прямо, Агир, так звали мужчину не успел среагировать и упал на пол, Алексей схватил его за волосы и вытащи из автомобиля.

– Сидеть, – приказал он псам, собаки сели смирно и ждали команды. – Слышь, зверь, видишь, в здании открылись автоматические ворота, метров пятьсот, куда сейчас задет автозак, так вот, у тебя пять секунд, чтобы добежать до того места, а потом я отпускаю своих друзей, – засмеялся конвоир.

– Я тебя сука убью, клянусь, – поднялся мужчина с земли и побежал в сторону ворот.

– Один, пять, – крикнул Алексей и спустил собак.

Собаки в миг нагнали арестанта, они накинулись на него и стали грызть, Алексей в это время смеялся, он любил так играть с арестантами особой важности.

– Сколько я видел, но здесь мне самому становится жалко их, о таких исправительных работах ни где не пишут и не показывают, – произнес Егор.

– Да, мне самому сложно на это смотерть, скорее бы на пенсию, чтобы прекратился этот ужас, – согласился со своим напарником Станислав.

Автомобиль заехал в здания, по приему заключенных, в то время Алексей подбежал к мужчине, посмотреть, живой, он или нет.

– Сидеть, нельзя!! – крикнул он.

Агир в это время отмахивался от собак, он был весь искусан, текла кровь.

– Серьезность твоих угроз я увидел, что даже с щенками не смог справиться.

Офицер пнул мужчину в живот и крикнул, что тому дает минуту времени, чтобы доползти до здания или он пойдет на корм собакам.

– Опять спецслужбы облажались и поймали шестерку, что даже бегать не умеет, а боевая подготовка и во все отсутствует.

Агир в то время успел добежать до двери и спрятаться в здание от собак, он подбежал к знакомой ему машине и упал рядом, потеряв сознания. Несколько конвоиров окружили автозак, чтобы встретить новых заключенных.

– Станислав, что с заключенным? – спросил начальник смены.

Начальником смены был прапорщик спецназа Гаврила Кумаков в отставке, был психически больным человеком, часто хватался за оружие и стрелял в потолок. Его боялись за это, а когда с ним вступали на смену, то пытались минимизировать общение.

– Хотел прогуляться, подышать воздухом, – ответил Алексей, – а Барсика забыли закрыть, вот и получилась неприятная ситуация.

– Алексей, опять начинаешь?

– Товарищ, начальник, ну бежать хотел, пришлось натравить собак.

– Я понял, отнести заключенного медчасть.

Двое из конвоиров, Марк и Геннадий, взяли под руки здоровяка и отнесли в другое здание, остальные остались знакомиться с другими заключенными.

– Ну что сурки, какими судьбами и за что?

– Не сурки, а товарищ капитан и с поклоном, – огрызнулся арестант.

– Ну и, за что?

Седоволосый мужчина отпустил глаза, сумку закинул на плечо.

– Водка сгубила, были в командировке, напился после очередной зачистки, построил роту, ну и не помню, в итоге тридцать два двухсотых, тридцать трехсотых.

– А ты? – обратился начальник смены к Григорию.

Григорий молчал, смотрел сквозь стену, ни на что не обращал внимания.

– По его лицу, не убийца, глаза добрые, но с болью, может перепутали, не наш клиент? – поинтересовался Алексей.

– Сейчас посмотрим, – ответил Гаврил, – он открыл его дело и стал читать. – Работал в МЧС на должности, имеет награды, даже героя России, хм…… – мужчина удивился, – убил жену и двух детей, а также свидетеля.

– Лажа какая-то, – ответил Алексей, – он же даже в гневе цветок не растопчет.

– Убивал? – спросил Гаврил, смотря арестанту в глаза.

Геннадий, посмотрел на конвоира с искрой сожаления, махнул, что нет.

– Какой-бы ты не был одуванчиком, но правила для всех здесь одни, – опять посмотрел офицер ему в глаза. – Лех, смотри, а чувак непростой, первые места в единоборствах, даже высокий дан присвоен.

– Отложи дело, генералу покажем.

Григорий в это время смотрел опять в пустоту и не реагировал на разговор мужчин, ему было безразлично, что будет дальше с ним.