Поначалу Леня обиделся – столик в проеме эркера через которой просматривалась улица, был удобным и предназначался только для самых-самых завсегдатаев. Но глянув на появившуюся горластую компанию кавказцев, Леня смекнул, что это не просто гости, а скорее всего публика, от которой Тимофей зависел – быть может его «крыша», а может и попросту рекетиры, сбиравшие дань с кафе. Леня знал, что ни одно заведение в центре Москвы без такой навязанной опеки не обходится. Два официанта уже метнулись к кавказцам, а Тимофей увивался перед ними, будто его кафе почтил своим визитом по меньшей мере фараон Рамзез со свитой.

Леня добрался до столика, за которым Вася ублажал «сестричек» и сказал.

– Я приеду за тобой часов в десять. Здесь будешь?

– Где же еще?! – бодро ответил Вася. – В десять как раз стемнеет!

– Какие это у вас дела в темноте? – загорелись любопытством сестрички, но в мужские проблемы их не посвятили.

– В десять, не забудь, мы договорились. – повторил Леня и тут Васька выкинул номер в своем стиле: встал и заявил спесиво.

– С кем ты говоришь?! Я – человек чести! Последний в России, где и понятие это забыто – «человек чести»! Раз сказал, что буду тебя ждать, то буду! Даже если этот шалман провалиться в пасть Вельзевула!

На сестричек высокопарное заявление «человека чести» произвело, как всегда, впечатление, а Леня имел к тому собственное мнение, но возражать не стал. Он пошел было из зала, но кудлатый кавказец из-за столика в эркере окликнул его.

– Эй, дорогой, можно тебя на минутку?

– Ну? – приостановился Леня.

– Сядь. Разговор будет.

Леня окинул взглядом всю южную компанию. Обычные кавказцы, везде ощущают себя горными орлами, покорителями неба и дамских сердец, бесцеремонны и уверены, что деньги – сокрушающий таран любой проблемы.

Леня выпрямился над столиком, чем возвысился в своем презрении к низкорослым, как на подбор, орлам.

– Слушай, дорогой, пойдешь охранником в хорошую фирму? – озабоченно спросил кудлатый.

– К тебе? – грубо спросил Леня.

– К хорошему человеку.

– Че-ло-ве-ку? – раздельно спросил Леня от чего стало понятно, что всех за столом сидящих, он за людей не считает.

– Хорошие деньги заработаешь, а делать ничего не надо! – выбросил на стол свой таранящий козырь кавказец, а Леня ответил со смаком.

– Подотри этими башлями свою задницу.

Он стоял монументом у столика, дожидаясь реакции. Он твердо знал, что нанес оскорбление, которое буйный кавказский темперамент не мог перенести. Но «У Тимофея» – он был в своей среде, и кудлатый это понял.

– Жарко сегодня, дорогой, да? Нервы у всех плохие. Ты обиделся, что мы твой стол заняли, извини, да? В другой раз поговорим.

Леня отвернулся и вышел на улицу через витражные двери кафе, сунув в лапу швейцара Аркадия положенный даже для завсегдатаев рубль. Бывший офицер бронетанковых войск отдал ему честь.

Уже на подьезде к Лефортово, Леня пожалел, что не остался до вечера в уютной и порочной атмосфере кафе «У Тимофея». Дома Леню никто не ждал. И каждый раз, открывая двери двухкомнатной квартиры, Леня с тоской ощущал её пустоту. Родители его в одночасье погибли осенью. Азартные грибники, они поехали в Черноголовку, где у отца были заветные места. Но на обратном пути автобус вылетел на встречную полосу, протаранил тяжелый трейлер «лоб в лоб» и погибли почти все пассажиры. Отец и мать сидели на передних креслах и Леня был не в состоянии опознать их тела – опознал верный Васька.

Пустота квартиры все ещё угнетала Леню, ему казалось, что отец с матерью живы, сейчас вернуться, но потом вспоминались слова батюшки.

– Когда мы уйдем из жизни, Ленька, не думай, что мы переместимся в другие миры. Бога нет и Черта нет. Ничего нет. Видишь мой кулак? Восприми «кулак» как философскую категорию. Я разжимаю пальцы и где «кулак»? Нет его, исчез. Так и человек – сегодня есть, а затра пальцы разжимаются и он отлетает в неизвестное измерение, где его не сыскать, вот в чем печальная шутка мироздания.»

Но тем не менее, каждый раз ступив на порог квартиры, Леня громко сообщал из прихожей.

– Папа, мама! Это я пришел! Всем привет!

И на этот раз ему никто не ответил.

Ближе к сумеркам пошел легкий вечерний дождь. Очень крупные и звонкие капли падали на тротуары и за фоном этого дождя звуки города приглушились. Сразу посвежело и Москву бесплатно, волей природы, сполоснуло от пыли последних знойных дней.

Но оказалось, что «дворники» служебной «волги» не работали и, чтоб видеть дорогу, Леня открыл окно, высунул голову наружу, а дождь хлестал ему в лицо, промочил рубашку и куртку, так что когда он приехал к «Тимофею», то оказался мокрым по пояс. Появляться в таком виде в кафе было неудобно. Леня постучал в закрытые двери кафе, припомнив, что сегодня на швейцарской вахте стоит Аркадий, но дверь распахнул Петрович – тоже из бывших военных.