– Хорошо. Сейчас заключу контракт и займусь здоровьем. Не смотри на меня так. На этот раз точно пойду.

Линель стал что-то ещё говорить. Его речь звучала, как горный поток. Так приятно и умиротворяюще. Он был прав, когда, вопреки желанию родителей, пошёл учиться именно на психолога.

Дарин

Мы сели в машину Эри. У неё также были затемнены стёкла, но только сзади.

– Ро, сканируй, – сказал мужчина.

Я выпучил глаза, увидев, как над его браслетом появляется голограмма машины и медленно крутится.

– Отслеживающих маяков и прослушек не обнаружено, господин Эри, – ответил электронный голос, когда голограмма пропала.

– Как шагнули технологии за то время, что меня тут не было, – удивленно произнесла мама.

– На самом деле это секретная разработка. Такие делают только для членов правительства. Вам приготовили обычные браслеты. Вы попали в программу особой защиты. Надевайте. Тут перенесли все твои данные, Рин. Но отныне тебя будут звать по-другому. Ярина Вилма. У твоего сына довольно распространённое имя, его решили не менять. Он Дарин Вилма. Твой муж, Езеки Вилма, погиб год назад в автомобильной аварии.

Мы надели браслеты. Эри завёл мотор и тронулся в путь.

– Браслет сына тоже заполнен? – спросила мама.

– Нет. Его данные перенесут с планшета, а сам уничтожат, – ответил Эри, не прекращая смотреть на дорогу.

– Брат, ты говорил, мы должны заплатить за своё спасение. Что нужно делать?

– После того, как ты исчезла, мы тебя искали, даже в полицию обращались. Всё было бесполезно. Одна твоя подруга потом призналась, что ты собралась замуж за иностранца. Мы обратились к пограничникам, чтобы узнать, не пересекала ли ты границу. Нам ответили положительно. Но на стороне Колистона заявили: раз въехала, то по доброй воле. Больше они ни чем помочь не смогут.

– Значит, вы меня искали. Я так виновата перед вами.

– После твоего исчезновения стали пропадать девушки. В последнее время это приобрело угрожающий характер. Каждый год исчезает по двадцать молодых людей. Среди них есть и омеги. В большинстве своём это голубоглазые и белокурые люди.

– Омеги исчезают? – ужаснулся я, вспоминая неприятный разговор с братом.

– У нас их мало, но и те, кто есть, в опасности. Дороги ведут в Колистон, но это настолько закрытая страна. Мы не можем проследить, что делают с этими людьми. Никакие ноты протеста и требования сказать о судьбе наших женщин и омег не действуют.

– Мужчины этого народа умеют ухаживать. Они говорят так, что ты чувствуешь себя богиней. Я тоже думала, что самая лучшая для него. Не знаю как, возможно, это зомбирование. Он уверял меня, что любит, не даст в обиду, что я буду учиться в институте. Родители не правы, мешая нам пожениться. Они меня не любят и хотят зла…

Мама рассказала, как приехала в Колистон. Как их поженили. После свадьбы она узнала правду.

– Ты хочешь сказать, что женщины и омеги в этой стране что-то типа рабов? – удивился Эри.

– Не совсем так. О них заботятся. Кормят, одевают. Иногда дарят драгоценности, чтобы услаждали красотой взор мужа. Но если смотреть на проблему шире, то да. Я девятнадцать лет нигде не была, кроме дома и внутреннего двора на женской половине. Женщина считается драгоценной собственностью мужа. После свадьбы её не может видеть никто, кроме детей. Родня жены ей чужая, даже мать и отец. Омег приравняли к женщинам. Ты видел, в какой одежде был Дарин. Им только рожать запрещено, – поведала мама.

Я сидел и раздумывал: говорить или нет. Было так стыдно. Мял край рубашки и закусывал губу.

– Хочешь что-то сказать, сынок? Говори, Эри не обидит, – подбодрила мама, кто как не она знает меня лучше всех.

– Перед самой свадьбой я виделся с Викраем. Это мой брат, на год младше. Он мне сказал, что меня продали за большие деньги четвёртой женой. Из-за меня целый аукцион развернулся. Женщин и омег отдают замуж за деньги. В последнее время богатые люди воруют омег, хотя у нас их рождается достаточно. Такие светловолосые – экзотика для Колистона. У многих русых ещё глаза голубые. А мои бирюзовые – редкость, – сказал я и замолк.

– Если знаешь что-то ещё, говори, не бойся. Тебя здесь ни за что не осудят, – ласково проворковал Эри.

– В общем, омег воруют в качестве слуги для утех. Когда к мужчинам приходят гости на праздники, принято предложить омегу для услады. Таким ещё везёт: их пользуют по праздникам и иногда хозяин. Но есть дома, куда может прийти любой мужчина, чтобы удовлетворить похоть. Он платит деньги. Наших женщин и омег трогать нельзя. Они должны быть девственниками в первую ночь с мужем. Вот и воруют из чужих стран. Брат сказал, что муж наиграется мной, а потом тоже будет предлагать для утех. Омега в Колистоне имеет статус ниже скота. О корове больше заботы, чем о нас.