Поэтому я старалась фонтанировать весельем и быть на позитиве. Как никак, у меня еще был испытательный срок, и я просто не могла показать себя с дурной стороны.

– Квартира располагается в шаговой доступности от центра мегаполиса. Пять минут до остановки автобуса, две минуты до остановки метро, – продолжала тараторить я, пытаясь удержать улыбку на губах, общаясь по телефону с клиентом. – Вы из другого города? Могу устроить вам онлайн показ…

Договорившись о встрече с клиентом, я просмотрела список успешных сделок. Кажется, довольно неплохо. До прежнего уровня мне еще предстоит вновь подниматься, но думаю, я справлюсь. Другого выхода у меня нет.

После работы я решилась приехать к подруге, подругой Олю я могла называть теперь только в кавычках, потому что ее поступок был отвратительным, от нее несло завистью за несколько километров. Откровенно говоря, мне было неприятно даже думать о ней, видеться не хотелось еще меньше, но я была обязана узнать судьбу маминых сережек во что бы то ни стало! Поэтому, в очередной раз переступив через собственное «не хочу», я приехала к ней домой.

Я постучала несколько раз по двери, предварительно закрыв глазок ладонью, воспользовалась хитростью Якуба и на вопрос, заданный дрожащим голосом: «Кто там?», ответила уверенно:

– Новая соседка, вы меня топите! Открывайте немедленно!

Оля осторожно отперла дверь, я дернула ее в сторону.

– Привет!

Она отшатнулась и постаралась затянуть халат на груди.

– М-м-мия? Это ты?!

– Это я. А что, больше не надеялась увидеть меня живой?!

– Нет-нет, что ты… Я…

– Замолчи, пожалуйста. Мне на тебя глубоко плевать! Скажи только одно, ты действительно выкинула мамины сережки, как сказала людям Барановича?

Она собралась что-то ответить, но я остановила ее словами:

– Прежде чем соврать мне, подумай вот о чем, Оля. Я выбралась из лап этих ублюдков, а сам Баранович гниет в тюрьме. Его влияния оказалось недостаточно. Соврешь – сделаешь себе еще хуже!

– Я… Ты даже не спросишь, как я?

– А что? Жива. На ногах стоишь. Дышишь. Отвечай на вопрос, Оля, у меня слишком мало времени, а у тебя еще меньше!

– Х-х-хорошо. Я не выкидывала их на помойку. В ломбард сдала, называется «Кристалл», на углу дома по адресу Папанинцева тридцать семь. Это… в пяти-семи минутах ходьбы отсюда!

– Ясно!

Я развернулась и пошла прочь.

– Мия, мы еще общаемся? – донеслось мне вслед.

Что за наглость такая?! Как ей хватило совести предположить подобное после всего, что она сотворила?!

– Нет, я тебя не знаю и знать не хочу. Всего хорошего!

До ломбарда «Кристалл» я добралась быстро, словно летела над поверхностью земли и не замечала пройденного расстояния. Но на протяжении всего пути до ломбарда я чувствовала себя странно, постоянно хотелось обернуться, словно за мной кто-то наблюдал пристально. Возникло неприятное ощущение жжения в районе лопаток. В начале вечера было полно пеших прохожих и проезжающих машин… Может быть, я зря накручивала себя.

Войдя внутрь, я мгновенно направилась к витрине и жадно начала изучать ассортимент товара, в поисках тех самых сережек.

Внезапно тело пронзило острой вспышкой, пальцы свело судорогой.

Зрение начало выплясывать!

– Девушка, осторожнее, пожалуйста! Не наваливайтесь на витрину!

– Покажите мне вот эти сережки с гранатом, – попросила я.

– Вот эти?

Девушка из ломбарда не спешила подавать мне лоток с украшениями, пристально осмотрела меня. Наверное, я выглядела дурно: покраснела, разволновалась, пальцы тряслись от сильного переживания.

– Да-да, дайте мне их посмотреть!

Если я права, то на внутренней стороне застежки правой серьги будет царапина, почти незаметная.

Якуб

Расставание с Мией болезненно ударило по мне.

Первоначальная бравада схлынула.

Ярость? В топку. Гнев? Иссяк.

А что осталось потом?

Херня. Муть какая-то.

Даже накручивать себя без конца устал. Устал злить себя на тему отношений, устал игнорить мысли о Пчелке в своей голове. Устал тормозить главную мышцу по левую сторону в груди. Раньше рядом с Мией сердце тарахтело, как мотор гоночного болида на трассе, а сейчас едва живое, треплется, как чахлый лист на ветру.

Сначала злился, топил гнев, жил на нем, как на энергетике. Я думал о ее словах, о нашем расставании постоянно. Это был чистый яд высшей пробы. Я этой отравой напитывался и херачил, как ненормальный, мог сутками не спать, работать, как робот.

К дяде Мураду мы вылетели вместе с Адамом. К моменту нашего прилета стало известно, что наш дорогой дядя Мурад пойдет на поправку. Всем заправлял его младший брат, дядя Касым, родни собралось немало.

Когда случается горе в семье, никто в стороне не останется. Работа уже кипела вовсю. Совместными усилиями мы решили закончить ремонт в строящемся доме. Дядя Мурад давно строил его, неспеша, но сейчас семья осталась на улице. Конечно, их приютили в одном из домов родственников, это даже не обсуждается, но нужно было решить вопрос с домом.