Вскоре в гостиную пришли Света и Александра Вячеславовна. Аня уже вовсю пыталась разобраться с тем, как нужно правильно собрать детскую железную дорогу и пустить по ней миниатюрный локомотив.

— Игрушки для детей делают, а тут даже взрослый разобраться не может, — причитала Анька.

— Это Боря купил, — произнесла Света, усаживаясь рядом на диван. — Постоянно купит какую-нибудь головоломку, а мне потом сиди и мучайся до часу ночи.

— Анечка, — Александра Вячеславовна поставила на деревянный журнальный столик поднос с чаем и сладостями. — Ты на Борю не сердись, хорошо? Обычно, он у нас душа компании, а тут сидит, будто грозовая туча.

— Всё в порядке, я не обижаюсь, правда.

— У них со Стасом какие-то проблемы на работе, — проговорила Света. — Так что может из-за этого он ходит такой раздраженный.

— Ох, эта работа, — Александра Вячеславовна села в мягкое глубокое кресло. — Мне говорят в отпуск ехать, а сами трудятся столько, что даже времени на семью не остаётся.

— Мои вообще папу скоро только по фотографии узнавать будут, — Света погладила Тему по голове. — Уже ведь всё есть, зачем еще что-то нужно?

— Да, это плохо, но с другой стороны, Борис ведь для детей старается. Мой папа, например, не только участия в моем воспитании не принимал, так и не помогал. Бросил нас и дело с концом.

— Ужас какой, — Александра Вячеславовна нахмурилась. — Впрочем, у моих сыновей похожая история. Так бы и удушила этих папаш, которые детей сделают и исчезают, будто и ни причём вовсе.

— Ань, ну а ты? Хочешь детей? — поинтересовалась Света.

— Конечно, не сейчас, правда, мне нужно учиться. Но потом, да, обязательно, — Анька поглядела на Александру и заметила, что ее ответ уж очень смутил женщину.

— Давайте-ка выпьем по чашечке чая, думаю, он уже заварился, — объявила Александра Вячеславовна, пряча свою внезапно возникшую печаль за добродушными эмоциями.

— А мужчины наши где? — спросила Аннушка, наконец-то победив железную дорогу.

— На крыльцо вышли, покурить, — ответила Света.

— Я их тогда позову? — спросила Аня, встав на ноги.

— Да, конечно.

Покинув гостиную, девушка прошла небольшой коридор и интуитивно нашла входные двери. Она уже хотела открыть их, но вдруг услышала разговор на повышенных тонах:

— Стас, тебе делать больше нечего? — раздраженно спросил Борис. — На хер ты эту соску сюда привел? Тебе, блять, заняться больше нечем? Была одна нормальная баба и та сукой полной оказалась. Не водил, не водил столько лет, а теперь на тебе.

— Мать пригласила ее, — ровным тоном ответил Стас, и его спокойствие резко контрастировало на фоне кипящих эмоций Бори.

— Ой, мог бы отказаться. Ты когда чего-то не хочешь делать, то не делаешь и пусть мамка тебя сто раз просит об обратном. Втюхался в нее что ли?

— Тебя это не касается. Разбирайся лучше со своей женой. Она когда-нибудь узнает от твоих всех этих интрижках и уйдет от тебя. Потом локти кусать станешь.

— Меня как раз касается. Ты прекрасно знаешь, какая ее сестрица ебанутая. Сколько я мучился с ней! Думал, прибью ее.

— Никто тебе не виноват. С Кристиной сразу было понятно, что она та еще блядь. Но ты же не мог свой член оставить в штанах. И потом, я с ней ездил разбираться, а не ты. Так что благодари, что я Светке ничего не рассказал.

— Ой, ты меня этим попрекать будешь? Брат, я же помочь тебе хочу. Зачем тебе эта пигалица сдалась? Мелкая она для тебя. Уверен и в постели такая себе. Ей деньги от тебя нужны и только. Потом киданет тебя, а ты раны станешь зализывать, будто побитая собака.

— Слушай сюда, — послышался какой-то глухой стук. — Тебя моя личная жизнь не касается, понял? — Стас говорил тихо, но в его голосе отчётливо была слышна злость. — Еще раз услышу, что ты Аню назвал как-то не так, морду размажу и не посмотрю на то, что ты мой брат, ясно?

— Стас, — Боря нервно хохотнул. — Ты чего? Я просто предупредить тебя хотел, чтобы не получилось как в прошлый раз. Она тебе в любви клянется, а потом принесла нагулянного ребенка.

— В этот раз будет иначе.

— А ты рассказал ей?

— Нет.

— Опять проверить хочешь?

— Нет, просто не хочу говорить и всё. У нее и так с родственничками проблемы и она постоянно переживает. Да она вообще за всё и всех переживает, не хочу, чтобы и за меня еще волновалась.

— Стас, ты мать его, влюбился.