Оглянулась по сторонам. Тишина. Никого. Ещё немного побродив меж стеллажей, начала доставать книги, чтобы прочитать хоть что-то. Обложки большинства были древними и выцветшими. Разобрать, что на них написано оказалось невозможным. Пожав плечами, пошла дальше.

В небольших закутках по правую руку, то тут, то там стояли маленькие столики с креслами. Над ними нависали торшеры с матерчатыми абажурами. Дух старины, царивший в каждой детали пыльной библиотеки, завораживал.

Совсем забыв про осторожность, я взяла пару первых попавшихся книг, и укрылась в приветливом местечке. Дернув за шнурок с кисточкой на конце, зажгла лампочку. Спешно раскрыв фолиант, пробежала взглядом по строчкам и поняла, что не знаю этих букв. Печально выдохнув, захлопнула книгу и взялась за вторую. Та же история. Я ничего не понимала. Поставив их обратно на полку, я выключила свет. Развернулась, чтобы уйти, но краем глаза заметила слева от ряда шкафов, дверь. Её пытались скрыть под бархатной занавеской, но угол материи запутался за ручку.

Поддавшись крайней степени любопытства, я зашла в небольшую комнатушку без окон и лампочкой Ильича, свисающей с потолка. Включив свет, увидела полки с бумагами, книгами и канцелярской мелочевкой, расставленные по периметру. На самом верху стояли тошнотворные колбы с чем-то крайне гадким, плавающем внутри. Маленький письменный стол, нагруженный как трудяга ёж, стоял напротив выхода.

Раз уж я влезла в амплуа Ксюхи Крофт, расхитительницы библиотек, то и осмотреть стол на предмет чего-нибудь интересного. Не составило труда. Зарывшись в кипу папок и бумаг, я безумно обрадовалась, что могу прочитать написанное. Но то, что я узнала, остудило мой азарт, охладив пыл.

В документах я нашла протоколы и отчеты об опытах пятнадцатилетней давности. Бумага уже пожелтела, но в них явно кто-то копался. Возможно, даже как и я, искал что-то.

Натолкнувшись на карточку одного из подопытных, чуть не упала.

«Иван Сергеевич Борисов, — значилось в ней крупным шрифтом. — Воспитанник детского дома. Возраст: одиннадцать лет».

Голова вдруг закружилась, когда я увидела на уголке маленькую черно-белую фотографию мальчика с зализанной наверх чёлкой. Виски сдавила невыносимая боль. Воспоминания хлынули в мозг, как сквозь разрушенную дамбу вода.

— Ишута! Шут гороховый, вот кто ты, — высунув язык, ржал рябой хулиган Володька.

Он был старше Вани на два года и постоянно задирал того при любом удобном случае.

— Карась, уйди, — сжимая пальцы в кулак, просил он. — Или ты опять в морду хочешь?

Дрались они часто и до крайности беспощадно. Их не пугала кровь врага. Сергей Карасёв, по кличке «Карась», часто оказывался в луже проигравших, но это никогда не останавливало его. Он каждый раз был непрочь почесать кулаки, и выиграть у старого врага, вот уже год занимающего мысли. Для детей год — это целая жизнь. Для Сергея жизнь — это спарринг с Ишутой.

После драки мы обычно сидели в медпункте. Мальчишкам обрабатывали боевые раны, а я приходила за компанию. Заодно выслушивала, как их отчитывали воспитатель, а затем и директор. Вот только мальчишкам всё равно, разговоры и нравоучения не доходили до них. Через пару дней всё повторялось.

Но однажды пришел мужчина с тростью. Я безошибочно узнала Дамиана. Это он с собой забрал Ишуту.

— Давай, Сенька, не грусти, — говорил мне Ванька прощаясь. — Мы обязательно ещё увидимся!

Он пожал мне руку и слабо улыбнулся.

Не знаю, каким именно способом Дамиан забрал его, но я обо всём забыла, и только теперь, запертые воспоминания вырвались наружу. Болезненно и мучительно я вспомнила всё, что знала о друге детства.

После того как картинки памяти закончились, я поняла, что сижу на полу, прислонившись плечом к письменному столу. Слёзы текли по щекам без остановки. Дамиан забрал у меня лучшего друга и заставил о нём забыть. А потом ещё и в дом к себе привёл, но я не смогла вспомнить, когда именно это произошло. В памяти остался лишь момент, когда я рассталась с Васей в дорогом ресторане, а дальше темнота.

Вроде работала, как всегда, в замшелом туристическом агентстве, и вот я уже просыпаюсь в его доме. Почесав запястье, я отодвинула край рукава и увидела шрам, явно свежий.

В голове сразу вспыхнула паника:

«Он что издевался надо мной? Бил? Унижал? Что вообще происходит и почему я ничего не помню?»

Взгляд упал на тонкую папку с фото Ишуты, лежавшую у моих ног. Раскрыв её, я углубилась в чтение, но мозг усваивал лишь отдельные фразы: «Подопытный…химера номер…добавление крови образца…эксперимент прошел неудачно…осложнения… смерть мозга…утилизировать останки…»

Мир вокруг опять поплыл. Неужели всё, что прочитала правда? Могу ли я доверять записям в этом доме?

Я не сразу услышала приближающиеся шаги, но как только я поняла, что могу быть обнаруженной, юркнула за стол. Папку с делом Вани, положила обратно в кучу разномастных листов бумаги.

Зажав ладонью нос и рот, попыталась успокоить дыхание.

— Всё готово? — спросил вошедший Дамиан.

Сердце рвануло из грудной клетки.

— Да, хозяин, — вторил ему совершенно незнакомый мужской голос. — Вот только результат…