Босс понял, что я хочу сделать и заорал:

– Алина, не смей!

Но я, вцепившись в качели, со смехом сделала это, и сумела удержаться. Когда качели уменьшили амплитуду, босс остановил их рукой, стащил меня с них и, сжав за плечи, эмоционально выдохнул:

– Кретинка пьяная!

– Ага, – со смехом кивнула я, – зато я мечту детства исполнила. Как же я боялась и одновременно хотела это сделать в детстве. Но из-за своей природной трусости никак не могла решиться.

– А если бы ты свалилась, и шею себе свернула?

– Наверное или умерла бы, или уже бы Димке пришлось за мной ухаживать, – хмыкнула я, после чего добавила: – Не ругайся, босс. Всё же хорошо закончилось. И вообще ты сам виноват. На детские качели ограничители ставить надо. Тогда и ругаться не придётся, что кто-то решил исполнить свою детскую мечту.

– Мои парни спортивные, они могут позволить себе такой трюк сделать и не по разу. А ты пьяная слабоумная кретинка! Всё! К качелям больше на пушечный выстрел не подпущу.

– А в беседку можем пойти?

– Можем, если минералку пить будешь. Буду отпаивать тебя, а то ты пьяная непредсказуема абсолютно.

– Минералку буду пить лишь на одном условии. Ты расскажешь мне, как служил и про свои кошмары. Иначе нечестно. Я перед тобой все свои скелеты выгрузила, а о тебе вообще ничего не знаю.

– Хорошо, – согласился он.

Принёс в беседку бутылки минералки, стаканы и плед. И мы опять до рассвета сидели, и я слушала его рассказы.

Под утро он отвёл меня в гостевой домик и попрощался.

Глава 18

***

Утром, когда я проснулась и вспомнила, что вчера наговорила боссу, меня накрыл кошмарный стыд. С детства вдалбливаемые пуританские нормы морали высвободившись из-под алкогольных оков, распрямились в полный рост и начали давить, внушая, что мои вчерашние откровения были недопустимы, и после них можно уже не ожидать никакого уважения от любого порядочного человека. И я сделала то, что делала всегда в таких случаях: я закрылась.

Приведя себя в порядок, я позвонила боссу, ледяным тоном поблагодарила за всё, что он для меня сделал, и попросила срочно отвезти меня домой, при этом обращаясь исключительно на «Вы».

– Что-то случилось? – непонимающе осведомился он.

– Нет, всё в полном порядке. Но мне надо наконец появиться дома.

– Ты с Димой разговаривала?

– Нет. Приеду, поговорю. Так распорядитесь?

– Подожди, сейчас подойду, и этот вопрос решим, – проговорил он и отключился.

Через пару минут он пришёл, но не смог ничего от меня добиться. Я установила ледяную стену отчуждения. При этом я твердила, что всё великолепно, и я очень ему благодарна. Достаточно скоро он догадался. Посмотрел пристально мне в глаза и проговорил:

– Я понял, ты испугалась вчерашней откровенности. Но я обещаю, что никогда не воспользуюсь ей. Поняла? Я, кстати, тоже вчера тебе много рассказал. Так что успокойся. Ты в полной безопасности.

Я кивала, благодарила, но убрать барьер всё равно не могла. И ещё не могла себя заставить обратиться к нему на «ты».

Наконец ему надоело. Он сказал, что даёт мне выходной на сегодня и сейчас вызовет машину и охрану. А перед этим предлагает выпить кофе.

Кофе я выпить согласилась. И прошла с ним в дом. Стол был сервирован опять великолепно, но я пила лишь кофе. Три чашки выпила. Потом ему отзвонилась охрана, что приехала моя машина и ожидает на парковке.

Он вышел к машине вместе со мной. После чего построил рядом с ней моего водителя и охранников, тех самых, которые к Аркадию меня возили, и в моём присутствии сообщил им, что за то, что выполнили мой приказ, и не ответили ему, где я нахожусь, они все получат премию в размере оклада, но с этого момента он их уведомляет, что я более не в праве им отдавать такие приказы. Он должен знать всю информацию – раз, и его приказы прерогативе моих – два, и я это теперь знаю. Поэтому подобное впредь недопустимо. И если кто-то из них ещё раз попробует не выполнить его приказ очень об этом пожалеет.

Дождавшись их подтверждений, что они всё поняли, он отпустил нас, и я поехала домой.

Всю дорогу я молчала. Моё сопровождение тоже не проронило ни слова. И я была им за это несказанно благодарна.

Дома меня ждал Дима. Достаточно холодно с ним поздоровавшись, я сказала, что схожу в душ с дороги, а потом я бы хотела поговорить.

После душа я села с ним в гостиной и по пунктам расписала, как он должен вести себя с сестрой: снять ей квартиру с минимальными удобствами, помочь устроить сына в ближайшую специализированную школу и ни в коем случае не в интернат, поскольку общение с матерью ребёнку необходимо. Первое время давать деньги на продукты, потом заставить её найти любую работу и как только встанет на ноги снять со всех дотаций.