Шрифт:
– Заткнись, – говорит он, не повышая голоса.
Когда он запускает руку мне в трусики, я перестаю дышать. Через секунду я его отталкиваю и бегу в противоположный угол комнаты. Он пристально смотрит на меня, но я не отвожу взгляда.
– Ты не хочешь позвонить отцу? Не хочешь с ним поговорить?
– Я не такая! – говорю я.
– Какая не такая?
– Как та женщина, из гаража. На капоте вашей машины…
Шарандон меняется в лице, он перестает улыбаться:
– О чем ты?
– Сами знаете! В воскресенье, когда мадам ушла к сестре, а та женщина пришла сюда. На серой машине приехала… Я видела вас там, в гараже!
Шарандон снова улыбается:
– Смотрела, как мы трахаемся? И как тебе?
Он снова стоит рядом со мной, я стараюсь не показывать страха.
– Отвратительно!
– Да? А чего тогда смотрела?
Он прижимает меня к стене.
– Только троньте, я все вашей жене расскажу! Про гараж!
– Да рассказывай, наплевать… В этом доме я хозяин, жене слова не давали. Да тут вообще все мое. Будет доставать, на улицу выкину!
Не знаю, блефует он или ему и правда все равно. Если так, то защищаться мне больше нечем.
Кроме голоса.
И я начинаю орать. Ору, как только могу. Он закрывает мне ладонью рот, но уже слишком поздно. Я всполошила весь дом.
Не проходит и тридцати секунд, как в кухне появилась Сефана, столкнувшись в дверях с мужем. Она смотрит на меня, на мои голые ноги, видит, что я вжалась в стенку. Блузка валяется на полу, на столе – стакан виски. Она идет за мужем в гостиную, где он снова завалился на диван.
– Что произошло? – спрашивает она.
– Отстань.
– Скажи, что произошло! – настаивает Сефана.
Шарандон дает ей такую сильную пощечину, что я вздрагиваю. Они смотрят друг на друга, и Сефана отводит глаза. Она возвращается в кухню, когда я надеваю блузку.
– Завтра доубираешь, – говорит она, открывая дверь в постирочную. – Иди спать.
– Спасибо, – шепчу я.
Я приставляю стул к ручке двери и ложусь на матрас. Руки дрожат, все тело дрожит. Я прижимаю к себе Батуль и смотрю в потолок. Я призываю на помощь Господа, который уже давно обо мне позабыл.
Десять минут спустя я слышу в кухне шаги своего врага. Шарандон пытается открыть дверь, я перестаю дышать. Я молюсь, чтобы стул не сломался, чтобы спас мне жизнь.
– Ах ты, хитрая тварь… Открывай!
Я ничего не отвечаю, я не способна произнести ни слова.
– Открывай, черт возьми! Это мой дом!
Он наседает, пробует еще раз, и я вижу, что стул шатается.
– Войду, тебе конец! – предупреждает он.
Я вжимаюсь в стену, сердце стучит, как сумасшедшее. Стул не выдерживает, дверь распахивается. Я снова ору, ору изо всех сил.
Секунда, и Шарандон склоняется надо мной. Дает мне кулаком в лицо, я бьюсь головой о стену.
– Заткнись!
Он продолжает меня избивать, я еще могу кричать. Но его уже ничто не остановит.
– Ты плохой, папа…
Шарандон прекращает меня бить и оборачивается; в постирочную вошел Вадим, у него в руках его любимая мягкая игрушка. Он начинает рыдать, когда видит на моем лице кровь. Появляется Сефана и смотрит на мужа взглядом, который мне не забыть никогда. Я скорчиваюсь на матрасе и тоже начинаю плакать. Шарандон побежден, он отталкивает жену и исчезает. Сефана берет Вадима на руки. В ее глазах ярость. Она хлопает дверью, и я остаюсь одна со своей болью.
В эту ночь я знаю, что не усну. Потому что скоро Шарандон отомстит мне за это оскорбление. Может быть, уже завтра. И Сефана не сможет ему помешать. Никто не сможет.
36
Когда Габриэль вошел в комнату, был уже почти вечер. Как только девушка его увидела, то сразу вжалась в кровать.
Он подошел, держа в руках небольшой поднос, и несколько секунд пристально на нее смотрел.
– Голодна?
Она не ответила, не двинулась с места. Он поставил поднос рядом с ней, вытащил из кармана ключ от наручников и отстегнул ее запястье. Потом сел в кресло на другом конце комнаты.
Она взглянула на подношение. Чашка чая, печенье и яблоко. Она не пошевелилась.
– Ты должна поесть. Иначе рискуешь умереть.
Он сказал это с улыбкой, в которой было что-то жестокое.
– Еда не отравлена. Можешь не бояться.
Она сконцентрировалась и попробовала произнести:
– Вы… ме… ня…
Слова разваливались, слоги перемешивались. Она не могла нормально говорить и снова замолчала.
– Как тебя зовут? – спросил Габриэль.
Она поднесла руку к виску.