И как бы я не радовался, понимал… этого мало. Мне нужны были животные крупнее. Намного крупнее. Но где в городе я смогу их достать?

Поэтому уговорил ее переехать в деревню. В небольшой поселок и уверил, что сам не притронусь там ни к одному человеку. Буду вместе с ней охотиться в лесу, вести спокойный образ жизни.

Тогда она улыбнулась мне первый раз после обращения и тогда первый раз мы занялись любовью. Эта была не страсть вампира к человеку, в которой он обречен беречь ее хрупкое тело, а страсть, в которой можно потерять себя.

Мы нашли приятную деревушку, обосновались вдали от остальных домов, практически в самом лесу.

В городе проще скрыться, а маленькие селенья живут, каждый день прожевывая новые сплетни. Но мы прожили там год и все казалось прекрасным. Люди привыкли к нашим странностям не выходить при свете дня, и моя Флоранс даже завела себе подруг. Я был слеп и не присматривался к девицам, которых она хвалила, лишь ревностно следил за похотливыми взглядами чужих мужей на мою женщину. Но больше всего ее обожал мальчишка-сирота лет двенадцати. Он смотрел на нее с восхищением, дарил полевые цветы и смущенно убегал, когда она пыталась ласково погладить его по светловолосой голове.

В один день мне пришло письмо от брата из моего клана. Появилась необходимость уехать на пару дней, а может и недель. На мои уговоры поехать вместе, Флоранс улыбалась и качала головой, уверяя — все будет в порядке.

И я так и не смог простить себе то, что поверил ей.

Когда я вернулся, ее уже не было, а двенадцатилетний мальчишка сидел со слезами на глазах у нашего дома и просил меня уничтожить злых людей его деревни, забравших не только у меня, но и у него, то единственно ценное, что было в жизни.

Одна из названных подруг увидела ее в лесу во время охоты и распространила слух о том, что Флоранс ведьма.

Это никак не укладывалось в голове… у нас был достаточный запас крови еще на месяц, и охотиться в одиночку она не любила…

Она была неопытна, но сильнее каждого жителя, и могла бы с легкостью переломить их хребет или убежать. Флоранс знала…

Из рассказа мальчика — она не сделала ничего из этого, не предприняла ни единой попытки защититься. Встретила всех радушно и просила подруг поверить в то, что она тоже человек. Не ведьма.

Они привязали ее к столбу и начали ждать рассвета. Мальчик пытался помочь, но его отшвырнули в сторону, и лишь тогда она кричала и молила не трогать ее единственного защитника.

— Она не боялась, — дрожащим голос рассказывал он. — Говорила мне, что ей не страшно и просила уйти и не смотреть… Но я остался… Остался, чтобы поддержать…. Она начала дрожать, когда солнце появилось. Сказала, это счастье снова увидеть солнце и просила Вам передать…просила передать не убивать людей в деревне. Она очень просила.

— А что бы сделал ты? — мир резко погас, замолк и превратился в кучку ненужного пепла.

— Не слушал бы ее просьбу.

Незапланированный визит сына удивил меня и по выражению его лица я сразу понял, что это не очередной его поиск смысла бытия.

— Эндрю. — произнес после короткого объятия. — Что-то случилось?

— Отец, я должен сказать тебе нечто странное.

— Удиви меня. — усмехнулся я, присаживаясь в свое кресло и рукой приглашая его сесть, напротив.

— Я вчера был на приеме в честь помолвки беты Северной стаи. Генри. Ты его знаешь.

— Тебя случайно покусали двуликие женщины, и ты боишься стать полукровкой?

— Шутки за триста… — закатил глаза сын. — Я видел девушку. — он встал достал из моего шкафа виски, разлил его по бокалам и, вернувшись, протянул мне один. — Она точь-в-точь похожа на Флоранс. Только волосы темные и пахнет иначе.

— Если пытаешься переплюнуть меня в остроумии, у тебя плохо получается. — гаркнул я ему в ответ.

— Лучше выпей.

— Так, ты не шутишь? — разом осушил бокал.

— Нет. Это, конечно, не она. Но, я подумал, ты захочешь знать…

— Я хочу видеть!

— Пап, — виновато произнес сын, — Есть некоторые нюансы…

— В жопу их…

— Она истинная альфы.

— В жопу, я же сказал.

— Они уже консумировали брак.

— Да плевать я хотел!

В кармане пиджака сына зазвонил телефон и он, нахмурившись, достал черный аппарат и поднес его к уху.

Через пару минут радостная новость сменилась гневом.