А как всё хорошо начиналось! И сданная на повышенную стипендию сессия, и объявленная уже премия на работе, и фамилия в списках прошедших первый отборочный тур на заграничную стажировку. И если бы не эти собачьи царапины на лице! Но Саша поклонилась, как требовал рабочий этикет в «Серебряной луне» и пошла, вся заледенев внутри. Насмешки и сплетни обеспечены…

Леська, устыдившись приступа своей «медвежьей болезни» днем, весь вечер даже немножко заискивала. Но даже если к этому добавить премию от Тян Ши, не хватит, чтобы успокоиться после ехидства и замечаний по поводу расцарапанного лица, торчащих скул, раскосых глаз и полного отсутствия груди в девятнадцать Сашиных лет.

Вот и пора бы уже привыкнуть к свой азиатской внешности – она же с тобой с рождения, а всё же больно! И в школе было больно, и сейчас. Никто не называл Сашу Кислицкую «фарфоровой куколкой» или «китайской феей». Почему-то предпочитали совсем другие эпитеты всё детство. «Якудза» и «китаёза» – самые милые из них. «Интернатница-задница» – еще тоже безобидное. Хотя она совсем, совсем не помнила своей жизни до Некрасовки, до домика с белыми ставням и забором из зеленого штакетника по улице Орловской, 13. И в садик Саша ходила оттуда, и в школу, и в институт потом уехала оттуда же поступать.

И плакала очень в садике, когда вдруг поняла, что ей не достались ни мамины синие глаза, ни папины серые. «У тебя – черные, вот держи карандаш. Исправь свою картинку, – велела девочке воспитательница на занятиях по рисованию. – Художник должен рисовать правду!»

Саша ревела от обиды и даже рисунок, отобранный на областную выставку, и коробка конфет как приз за него – не утешили до конца. Она не такая как все вокруг, не такая, как мама и папа. Не родная, как она потом тихо поняла. Самого разговора она тоже не помнила.

Приемные родители не знали, как девочку утешить. Говорили только: «Давай сдачи!» Но попробуй тут врезать кодле матерящихся сельских мальчишек, когда ты одна… И вот-вот случится что-то, но к счастью, в последний момент всегда появлялся кто-то из взрослых и ничего не случалось действительно плохого. И всегда удавалось увернуться от комков грязи в спину.

Стала старше, вроде полегчало, или односельчане попривыкли. А в городе, куда уехала учиться, думала, что тут-то всем будет всё равно, а подковырки опять начались. Но гнобили уже за интеллект. Мало кто на ее факультете охотоведения принес из школы в аттестате оценки выше тройки, а у нее – серебряная медаль.

Сначала Саша думала, что это просто трудности адаптации, но оброненные в ее присутствии фразы типа «Даже косоглазым ясно, а ты тупишь! Дай ему на лапу!» были словно удар в спину. А наотмашь било тут же произнесенное в лицо типа приветливое: «Привет, анимэ!» Мама учила ее не обращать внимания на колкости – «С чего ты взяла, что это они про тебя?!» – но гордого молчания не получалось. А кротость местные не оценили.

Даже мода на К-рор не помогла. Потому что надо к азиатской внешности еще и умение нести себя, как звезду, и шмоток модненьких, а не тихого нрава и нецелованности.

В общежитии Саша жить не смогла, стала работать и снимала времянку у подслеповатой старухи Михалны в частном секторе. Повышенная стипендия, зарплата официантки и папа с мамой кое-что подкидывали из продуктов. Если не шиковать и готовить самой – прожить можно. Закрыть дверь ото всех и прожить, не глядя в зеркало.

Под окном времянки сейчас как раз цвела слива. И лепестки падали на крашеный водоэмульсионкой подоконник. Туда, домой, Саша и направлялась после смены, закончившейся затемно. Влажный северный ветер задувал под куртку. Собьет все лепестки со сливы и с окна! Ну что за день!

Прийти скорей туда, закрыть дверь на крючок, заварить на газе чаю и, не включая свет, смотреть как падают лепестки в лунном свете, пока невыносимо не захочется спать.

Фонари в частном секторе традиционно не работали. Зато луна светила вовсю, пряча в густые тени дневные огрехи людской недоустроенности. Сегодня девушка не могла успокоиться. Попробовала по дороге еще раз дозвониться маме и разозлилась даже. Ни одного деления на датчике приема сигнала! Ни одного!!! Двадцать первый век, областной центр! Граница с Китаем недалеко – там даже у нищих вейсин есть и милостыню им по QR-кодам подают, а тут двадцать минут пешком по частному сектору и нате вам – нет сигнала! Зла не хватает, и нервов!

Сколько желчи и замечаний о том, что она нашла уже свое место – зачем ей с ее данными в институт?! Официанткой или на поле – перец пропалывать. Потому как время «челноков»* и «фонарей»* уже прошло, а для азиатской модели она не вышла рож… ростом. Как злы бывают люди к тем, кто не похож на них! И надо завтра заболеть, не пойти на работу, потому что все придут еще и завтра. «Ты завтра работаешь? Отлично, мы завтра тут отметим сессию. Чаевыми завалим! На год вперед лапши себе купишь!» – и всё это сказано с притворной заботой.