— И вы после этого… — начал Жогин.

— И я после этого, да, — остановил его полковник. — Спецслужбы были, есть и будут. Даже при коммунизме. О котором мечтали те же Стругацкие. Казус Сикорски помните?

— Да, — коротко ответил Жогин.

— Во-от! — протянул, воздев палец, Хомяк. — Родину надо защищать. Кто со скорчером в руках, а кто тайно и умственно. У нас с Рудольфом оружие одно, — он постучал себя по лбу, — голова! Хотите возразить?

— Даже не подумаю, — ответил Илья Витальевич. — Но я всё равно не понимаю…

— Экий вы непонятливый, — пробормотал полковник, пробарабанив пальцами по столу. — Хорошо, буду говорить откровенно.

— Вот сразу бы, — сказал Жогин.

— Не мешайте! — повысил голос полковник. — Что вы за человек такой? — сказал другим, примирительным тоном. — Посидите немного молча, без ремарок. Можете?

— Излагайте, — махнул рукой Жогин.

— Так вот, — начал Хомяк. — Область у нас хотя и большая, но малонаселённая. Поэтому штаты ограниченны, с ними не навоюешь. Да не волнуйтесь вы так, — замахал он руками на напрягшегося Жогина. — Это я фигурально, никакой войны, к счастью, не предвидится. Так вот, — он нахмурился, снова пробежался пальцами по столешнице, — чую я, что ваше открытие может наделать много шума. Что там чую, практически уверен. Много дел можно наворотить, имея за спиной этакий феномен. Согласны?

Жогин кивнул. Полковник, конечно, не ошибался. Следствия их находки тянулись в будущее, и было будущее зыбким и неопределённым, но сулило… много чего сулило, и не только прибыль. А ещё оно требовало работы и денег, потому что такие исследования на коленке не делаются, и эта мысль тревожила его уже не первый день.

— Вижу, думали об этом, — сказал полковник, внимательно изучавший смену настроений на лице Жогина.

— Конечно, — согласился Илья Витальевич.

— И я думал, — сказал Иван Иванович. — И продолжаю думать, и понимаю… — он в сомнении оскалился, потом решился: — Нельзя это дело в Москву передавать. В его теперешнем виде, я имею в виду. Волна поднимется, высокая, крутая, и лучше бы её оседлать. Столичные начальники ребята ушлые, сразу под себя всё подомнут. Им, Илья Витальевич, только палец покажи, тотчас же руку открямзают по самое по плечо. Тру?

Жогин снова кивнул. Мысли, что излагал Хомяк, были настолько тривиальны, что не стоили напряжения его голосовых связок.

— Вижу, что понимаете, — сказал полковник. — Я, собственно, и не собирался вас от дела отодвигать. Обидитесь, трезвонить начнёте, до верха, — он ткнул пальцем в потолок, — дойдёт. Мена на пенсию выпрут, георгины выращивать, а вас… Я-то, извините, не сталинский сокол, команды ликвидаторов не держу. Да и не по мне это. В чём вы-то виноваты?

Жогин дёрнул подбородком. Воротник куртки, которого он до этой минуты не замечал, больно впился в шею, словно желая лишить его воздуха. Полковник, по всему выходило, лукавил. Была у него такая опция, а уж у высокого начальства — наверняка. Не убьют, так зашлют на край земли. К примеру, смотрителем маяка, и качай там права перед чайками. В перерывах между водкой и отскрёбыванием их дерьма от стёкол и зеркал.

— Ага, — довольно произнёс Хомяк, — прониклись? Осознали, куда залезли? Вы, главное, не переживайте так. Не реализовался этот вариант покуда. От нас с вами зависит наше будущее.

— Да, — Жогин сглотнул.

— Водички? — участливо осведомился Хомяк и набулькал в стакан из графина. — Или покрепче чего?

— Покрепче, — попросил Илья Витальевич. С благодарностью принял стакан с виски, выхлебал, закусил рыбкой. У полковника, видимо, совершенно случайно, в сейфе и выпивка оказалась, и закуска. Уже на тарелочке и тонко нарезанная. Хомяк не стал чиниться, тоже принял, выдохнул, откинулся на спинку кресла.

— Водки, гм, мы вместе выпили, — сказал он, — теперь можно поговорить. Как соратники поговорить. Вы не против?

— Нет, — ответил Илья Витальевич. — Совсем нет.

— Ну и отлично! — обрадовался Хомяк. — Скажите мне, любезный Илья Витальевич, что вы думали делать со всем этим? — он сделал над головой неопределённое движение рукой. — Есть у вас какие-то намётки? В кооперации со мной, — он улыбнулся. — пардон, моей службой, их реализовать будет легче? Как думаете?

— Непременно, — сказал Жогин. На самом деле, поиск союзников в верхах был частью его плана, и предложение полковника оказалось весьма кстати. — Мысли у меня есть. Во-первых…

***

Домой Жогин вернулся уже на закате. От въедливости Хомяка сводило скулы. Они извели чуть не пачку бумаги, спорили и ругались, насколько вообще могут ругаться между собой малознакомые люди. Но и голова у полковника оказалась светлая, а иначе он и не достиг бы своих чинов. Враки, что полковниками становятся только сыновья генералов, некоторые и сами добираются. Во всяком случае, к вечеру был готов план действий на первое время. Направления изысканий, список привлекаемых специалистов, материальное обеспечение… Жогин с Хомяком распределили обязанности, источники финансирования, логистику и ещё кучу вещей, о которых редко задумывается обычный человек, живущий обычными заботами. Прощаясь, полковник был бодр и энергичен, а у Жогина ужасно разболелась голова.

— Давление, — определил Иван Иванович, усаживая Илью Витальевича в машину. — Попейте от него чего-нибудь. А лучше, — он задумался на миг, — давайте запишу вас в нашу санчасть? У нас доктора не штатским чета!

— Знаю я докторов, — морщась, ответил Жогин, — выпотрошат и высушат, и фамилию не спросят. От одних названий голова разболится.

Он снова сморщился, потёр затылок.

— Зато потом как новенький будете, — сказал Хомяк. — Впрочем, дело ваше, но — советую.

— Да, конечно, — ответил Жогин. Спорить не было сил.