— Пиздец, я не слышу ничего! — сказал Боря так, как это должно было звучать.

Мир глухоты — безрадостный, оказывается.

Крановщик руки развёл, сделал музыку потише, крутанув ручку, сказал что-то. Но фига там — тишина.

— Стасян, ты не вкурил что ли? — снова заявил Боря. — Вообще ничего! Вакуум!

Крановщик два больших пальца вверх показал и на руль указал. Мол, может я поведу?

— Да в жопу все твои предложения, — обрезал Боря. — Я-то хоть глухой, но ты вообще без прав… Сам поведу!

Стасян тут же ладони показал. Хорошо, мол. Без проблем. Без претензий.

— Хорошо ему! Бабу увёл и радуется, — забурчал Боря шёпотом, как ему показалось.

Напарник рядом что-то говорил, руки к груди прикладывал, кланялся, кулаки сжимал. Красиво жестикулировал, но о чём — кто ж знает?

Не теряя больше ни минуты, Боря поехал в больницу. Проблемы со здоровьем приоритетом над работой и отношениями встали. Тянуть дальше — нельзя.

Припарковавшись на хорошо знакомой площадке под деревом, вышел из внедорожника. Голуби с интересом к новой мишени присмотрелись. А пациенты бывшие и вновь прибывшие в приёмный покой направились.

В кабинете доктора что-то говорили. Медсестры перед лицом Бори махали, как будто слепой он, а они — яркий свет.

Глобальный в ответ злился и жестами в пах показывал, рукой воздух разрезая с разной степени интенсивности, что Стасян тут же расшифровал как «ни хуя» и «вообще ни хуя».

Тогда начали допрашивать крановщика. Стаян рядом практически вприсядку приплясывал, объясняя, как всё было. И как не было. Мельтешение это Борю только больше раздражало.

— Я всё вижу, но нихрена не слышу! Застудил. Заморозил. Уши дождём залил. Сделайте уже что-нибудь.

Наконец, проводили его в кабинет с надписью отоларинголог и посадили на стул крутящийся. А там уши начали смотреть металлическим прибором. Но едва свет лампы направили, женщина в халате сразу за сердце схватилась. Заохала.

Боря смотрит на неё и брови галочками. Информации ноль, а губы как у карася «чмяк-чмяк-чмяк».

«Почему врачей языкам жестов не учат?» — посетовал внутренний голос: «Хоть бы на курсы самообразования походили что ли».

Доктор толстый подошёл на призыв карася в халате, выгнал обоих вместе со Стасом из кабинета. И место за стулом напротив Бори занял. Посмотрел строго, не дождался реакции и как давай в ушах ковыряться с видом эскулапа продвинутого, умудрённого.

Боря смеяться начал. Щекотно, словно мозг шевелят. Потом больно стало. Потом хлопнуло что-то и звук появился!

— О, звук!

Доктор перед ним на металлическую медицинскую тарелку ваты комок положил. Но не белой, чистой и пушистой, как Дашка втыкала, а коричневой и жёлтой, врагами подложенной или домовым, явно.

Боря присмотрелся, а там половина ватного тампона и много волокон поменьше, как какашки мышиные. То от палочек ватных. Всё это вместе с серой и гноем удручали видом печальным. Воняло так, как будто сыр заплесневел.

«Дашка лечила ночью, лечила, да так и бросила», — подсказал внутренний голос: «Нет, часть ты, конечно, достал, пока чесался, да не всё извлёк».

Следом Боря услышал вздох усталого доктора, затем шорканье тапочек, что весьма обнадёжило!

— Я слышу! Слышу уже! — заявил Глобальный и уточнил. — Одним ухом точно.

— Зачем так жить? — вздохнул доктор, голову его наклонил, и в ухо прочищенное жидкости какой-то прозрачной залил, вновь в царство тишины погрузив.

Жидкость сначала охладила, потом пузыри пошли, забурлило внутри, пощекотало и греть начало. Слух пропал, но изнутри гидроудары нахлынули. С химической реакцией во внутреннем ухе.

Доктор ухо тампоном прикрыл, чтобы не вытекло всё раньше времени, на другую сторону голову ему наклонил и поморщился. Снова губы как у карася «чавк-чавк-чавк».

«А чего говорит то?»

Отоларинголог на этот раз ковыряться в ухе не стал. Только к раковине приблизил, флакон достал, наклонил голову и давай полоскать сверху-вниз фонтаном.

Ощутив холод, Боря следом щекотку почувствовал и в раковину артефакты серные посыпались. Затем полились вместе с крылышками, хоботком и гноем что-то.

ЛОР вздохнул, ухо салфеткой сухой протёр снаружи и на прогревание посадил под красный цвет. Боря посидел несколько минут, о жизни подумал, а следом за теплом так хорошо стало, что даже зубы меньше болеть стали. Дёсны блаженно притихли.

— Слава медицине! — заявил Боря.

— Вы как муху в ухо засунули, уважаемый?

— Как… как… как в путешествии!

— Тогда боюсь отправлять вас к проктологу.

Заметив улыбку на лице пациента, отоларинголог из второго уха ватку достал, посмотрел снова внутрь и заставил несколько минут на правой ноге прыгать. Пока из уха всё до последней капли не вытекло. Вода мутная, тёплая, вонючая.