– Конечно. Еще они просили несколько цихлид подвести. У них подохли все поголовно, именно цихлиды. Я внес в отчет по «Старкам».

– О’кей! Ты в понедельник с утра газуй сразу на «первый», подвези отчеты и накладные… – он произнёс это как будто мимо телефона, параллельно выполняя какое-то дело.

– Слушайте, Евгений Константинович…

– Да, говори.

– Может быть, за то, что я сегодня промотался лишние часы, вы мне полдня в понедельник вернете, в первой половине?

– Егор, ну я не знаю… Ты же сам понимаешь, Герасимов болеет, Жора в отпуске, а ты меня просишь… Эта ещё накосячила с твоими заявками, таблицы она попутала, я ее отправлю на переобучение! Пусть курсы проходит, дура! У нас недостаточно людей, а ведь я планирую расширяться, вот наберу персонал, и тогда вам легче будет, а пока приходится терпеть…

Тут я понял, что не вернет он ничего. И дальше я слушать и вникать не стал. Это было бессмысленно. Мы попрощались. Я выкурил сигарету и пошел к машине. Ему нужен грёбаный результат, а мы для него бегунки.

На парковке возле подъезда мест свободных, конечно, уже не было. Как и возле следующего, как и вообще возле дома. В пятницу вечером во дворе спального района заставлены даже тротуары и газоны. Нашел я место в соседнем дворе. Курсировал между небрежно наставленными автомобилями, как деталь из тетриса. Пришлось поставить на границе с газоном, хоть и не очень хотелось. Почти зажал какой-то универсал, лень было даже смотреть какой, посмотрел только, сможет ли он выехать свободно и не зацепит ли меня. Подходя к подъезду, я привычно взглянул на наши окна, свет горел еле-еле, наверное, в прихожей был включен. Видимо, Эля была в душе. Только я стал набирать код домофона, как открылась дверь, сосед с мальтийской болонкой на руках вышел выгуливать ее перед сном. Мы обменялись кивками.

– Молодой человек, будьте аккуратны с лифтом! Я сегодня застрял на полчаса с утра! А сейчас он завис и барабанит дверями! – с легкой иронией произнес пожилой мужчина с собакой.

– О да, обычное дело для него, знаете, я уже давно пешком хожу, но спасибо.

– Мы, кстати, хотим собрать подписи. Это просто уже невыносимо, надоело! Я пенсионер! Должен ходить пешком!? Пусть нам лифт отремонтируют. Вы из какой квартиры?

– Я из 37. И, наверное… – произнёс я неуверенно, – я с вами. Заходите, подпишусь.

«Это должно было рано или поздно произойти».

Я медленно поднимался по лестнице и случайно, только благодаря тому, что мой почтовый ящик был почти самым последним сверху, заметил, что оттуда криво торчит белесый конверт. Я схватил его за верхний правый угол, ровно так же, как он и лежал, и, взглянув на тыльную сторону конверта, вновь увидел, что это был конверт из «Варанаси-Экспресс». И снова в графе «кому» значились мои фамилия, имя и отчество. Я подцепил ногтем место склейки, оторвал слева направо, там был второй конверт, как и вчера. Открывать я его не стал. Сложил пополам и утрамбовал в задний карман джинсов. Усталость нарастала, и не было никаких сил. Покажу Эле. Будет о чем поговорить за ужином, не только же нам лофт разглядывать, а разглядывать его мы будем. Прямо с порога Эля принялась тараторить про завтрашний день.

– Егор, в общем, можешь быть спокоен! Я с ними договорилась, они выслали мне фотографии, я оплатила уже, сейчас тебе покажу…

– Малышка, давай за столом! Я есть хочу безумно. Может, вина откроем? – уныло произнёс я.

– Это в честь чего?

– В честь лофта! Разве нет? – ответил я, обхватив ее плечи. – На самом деле я очень устал.

– Ну, смотри сам, я как-то особо не хочу… Но если ты настаиваешь… Разве только фужер.

– Ты мне сейчас подыгрываешь или серьезно?

– А что у нас на ужин?

– Болоньезе! Я такой соус купила классный в «Лунареи»! Сейчас все сам попробуешь!

Я залез в нижний ящик холодильника, где мы хранили вино. Из оставшихся двух бутылок выбрал какое-то белое сухое.

– Я вообще-то хотела позвонить другим ребятам, ну я тебе скидывала, те, что на Карельской, но в итоге позвонила на Заводскую. Я вспомнила, что как раз Аленка рассказывала мне про них. Там реально круто, вот смотри.

– Да, я видел, Эль. Круто! Ты же мне скидывала уже. – Я открыл вино и разлил в два фужера.

– У них микшерный пульт, два монитора, пара микрофонов, пианино, плюс свет суперский, – она продолжала говорить. – Ещё у них есть огромный стол и место для бармена, в общем, может, оно и к лучшему?

– Может быть, – промямлил я, пережевывая пасту. – Слушай, а соус реально обалденный, сочный такой! Как твоя съемка?

– Ой, на съемке сегодня столько всего произошло!

И Эля рассказала мне длинную историю про то, как костюмы и реквизит были украдены каким-то неизвестным мужиком, представившимся дежурным администратором фотостудии. Как потом они беседовали с полицией, составляли бюрократические бумаги. Закончила она как раз, когда я покончил с тарелкой. Мы выпили по фужеру, она отказалась от второго, я же продолжил.

– Слушай, Эль, а ты во сколько вернулась сегодня домой? – я отодвинул от себя тарелку и принялся искать салфетки.

– В районе девяти!

– Понятно. Ты случаем не обратила внимания на наш почтовый ящик?

– Егор, я как-то редко на него смотрю. Ты же у нас управдом. У меня и ключей от него нет, а что?

– Да в принципе ничего такого. Просто подумал, что ты видела. Мне снова пришло письмо от этих назойливых «Варанаси», – я усмехнулся. – Тех самых, помнишь, которые вчера мне прислали конверт, указав на нем, что открывать нужно в день рождения.