Серафим прикрыл рот.

— Спасибо! — гаркнул Альфа напоследок.

Телец не сразу поверил, что кому-то достало наглости оседлать его. Он изумленно застыл на месте, шевеля ушами. И начал скакать, брызгая золотом. Толпа совершенно обезумила. Кутерьма стояла такая, что парни в красном закрывались в железных девах, чтобы спастись. Альфа держался за длинные полированные рога и весело ругался, ударяясь задом о твердый горб.

— Клянусь фантазией, если есть способ сбросить меня, так это бежать до квартала Пушистых богов! — проорал прим так, чтобы Телец услышал.

Как же он рванул!

Альфа выл от восторга. Мимо проносились смазанные очертания храмов и дворцов. Кто-то отлетал в сторону, что-то разбивалось в щепки. Лопались, как скорлупа, высокие стены. Отлетали углы зданий. Дробились колонны. Телец срезал дорогу.

Наконец, он влетел в дивный бассейн, и выплескал его почти досуха. Потом оскользнулся и упал на дно, совершенно обессиленный.

Мокрый Альфа лежал на вздымающемся золотом боку. Вокруг собирались любопытные. Через них пытался пробиться некто, поминающий святую воду. Которая, в данный момент растекалась по окрестностям мутнеющими ручейками.

— Му-у-у! — жалобно воскликнул Телец.

— Святотатство! — едва не срываясь, верещал неизвестный.

Его белая хламида была забрызгана с левой стороны. Лицо кипело и вспучивалось.

— Мужик, — прошептал Альфа тельцу, — мне придется свалить все на тебя и бросить. Бросить здесь. Задержи этого крикуна в белом. Я могу на тебя положиться?

— Му-у-у-у!

— Тысяча проклятий на вас!

Прима-образ вскочил на ноги и бросился наутек, растолкав зевак. Миновал парк Статуй, побродил немного в лабиринте Догматов и вышел на дорогу, ведущую к цели.

Через короткое время он уже уверенно шагал мимо многоэтажных картонных коробок. В Пушистом квартале планировка улиц была несколько вольной, так что пробираться приходилось скорее интуитивно, то и дело пролезая в прогрызенные дыры, протискиваясь в трубы и взбираясь по маленьким полочкам.

Здесь были и другие дома, хорошие, с мягкими матерчатыми стенами и увлекательными игрушками. Но в них почти никто не жил. Пушистые боги считали их оскорбительным намеком на свою одомашненность, что, как известно, было ложью.

В отличие от остального Полиса, в квартале пушистых богов, сегодня было несколько пустовато. Прима-образ это насторожило. Ему срочно нужна была информация.

— Мрр-ау!

— Ага, — Альфа как раз выбирался из очередной дыры в картоне. Он весь измазался в сметане и волочил за собой шлейф бумажек на ниточках. — Будь позитивен, о, Пушистый владыка! Не подскажешь ли, где сейчас находиться достопочтенная Котожрица? Мне нужно с ней повидаться. Это дело всего Многомирья.

— Мррр-ууу? Рьяу!

— А за это? — Альфа подмигнул полосатому гражданину, и протянул ему крохотный коробочек. — Свежая. Сам собирал.

— Мммррроу! Мрряу! Мру.

— Благодарю, — счастливо кивнул Альфа. И добавил громким шепотом: — приятного времяпрепровождения.

Он выбрался из дыры и аккуратно обошел извивающегося кота. Урчание владыки было до того страстным, что прима-образ почувствовал укол зависти. Эх, сейчас неплохо было бы заняться чем-нибудь похожим. Но он и так извел преступно много времени, когда зарывался лицом в глиняные ягодицы.

И скромное путешествие продолжилось. Единственное, что позволил себе Альфа, так это приобрести себе колбасную мышь в автомате, возле большой груды подушек. Больше половины лакомства пришлось отдать снующим вокруг подросшим котятам. Котята цеплялись за тогу, карабкались вверх и неуклюже терлись мордочками о лодыжки образа. Их маленькие чистые глазенки выпрашивали ласку.

— Нет, ребята, — сдержанно говорил Альфа. — Я слишком крут, чтобы возиться с вами. Ну… Разве что… Совсем чуть-чуть. Ну ладно, вот ты, рыжий, иди к папе на ручки!

Он очнулся через несколько часов, с жутким котеночным похмельем. Вся его тога была в шерсти, пальцы искусаны, а грудь устлана крохотными спящими клубочками.

Клянусь фантазией, — отчаянно подумал Альфа, — я не могу пошевелиться. Ведь тогда мне придется разбудить их! Проклятье, ну как я умудрился так влипнуть?!

Но не зря Альфа был воплощением ловкости. Через некоторое время он продолжил поиски Котожрицы, оставляя позади тогу, на которой сладко дремали не потревоженные котята.