– Банк вам откажет. А я предлагаю последний раз.

Финн сжал кулаки, просчитывая свои шансы. Он не считал себя агрессивным, но был уверен, что с такими людьми по-другому нельзя. Любое движение, неправильное слово, и начнётся драка. И наверное, так бы и случилось, но дверь резко распахнулась и в приёмную вошёл невысокий хрупкий омега. Осмотрел всех с маниакальной улыбкой и, проскользнув мимо рук попытавшейся его остановить охраны, уверенно двинулся к столу.

– Где ты пропал, пупсик? – хриплым голосом обратился он к Йоакиму и плюхнулся к нему на колени.

– У меня дела, а тебе лучше вернуться в зал.

– Там ску-у-учно, – протянул тот и схватил со стола наполненный бокал с коньяком.

Йоаким попытался перехватить его кисть, но омега ловко вывернулся и, засмеявшись, влил в себя содержимое.

– Кай! – рявкнул Йоаким, и у Финна руки затряслись.

Он замер, не в силах вздохнуть. Старался на него не смотреть и не мог отвести взгляд. Финн знал Кая. Узнал в первую же секунду, а теперь боялся почувствовать его запах и сойти с ума. Омега снова шлёпнулся на колени к криминальному барону, прижался к его губам, целуя страстно и с напором. А Финн забыл как дышать, в груди разгорался пожар, полыхало лицо, разболелись руки, он невольно сел, занял место напротив и смотрел на них, зачарованно и с болью. Кай, отвлекая поцелуями, потянулся за бутылкой, но на этот раз Йоаким смог перехватить его за запястье. Кай засмеялся, вскинул острый подбородок, открывая шею, а потом, также с улыбкой, размахнулся и попытался ударить Йоакима. Тот успел поймать его руку и теперь сжимал обе. Кай снова засмеялся, зло и нагло, а Финн с трудом нашёл в себе силы, чтобы встать и двинуться к выходу.

– Куда? – рыкнул Йоаким, скидывая с колен всё ещё ржущего омегу.

Вокруг Финна нарисовались помощники барона, у дверей напряглась охранники.

– Мне с братом надо всё обсудить, я один не принимаю решения. – Финн поднял открытые ладони и сделал осторожный шаг.

– Куда? – со смехом к нему двинулся Кай.

Пошатываясь, замер перед ним и уставился, зло прищурившись. Финн жадно его рассматривал – Кай стал ещё красивее, грациозный, утончённый. Он и раньше привлекал внимание густыми, тёмными локонами, карими, почти чёрными глазами и бархатной кожей. Сейчас от него разило спиртным и взгляд казался мутным. Не просто пьяным, а каким-то отсутствующим, как у заядлых наркоманов.

– Мальчишка, – снова рассмеялся Кай и шлёпнул его по щеке.

Это была не пощёчина и не удар, хотя Финн верил, что заслужил и то, и другое. Кай просто слегка коснулся, и у Финна ноги стали подгибаться, так сильно захотелось схватить его кисть, прижать к носу, вдыхая отравляющий аромат ландышей, и тереться об неё, как кот.

Выходка омеги произвела на Йоакима успокаивающий эффект. Словно Кай показал Финну его место, и теперь тот смотрел с равнодушием и покровительственно. Он подозвал Кая к себе, похлопал по колену как собачке, и тот покорно, всё ещё пошатываясь, занял указанное место. А на Финна махнул рукой.

– Пусть идёт, – велел он охране и добавил лично Финну: – Жду через неделю. Мне нужен чёткий ответ, и сам понимаешь, отказов я не потерплю.

Финн вышел на улицу, тяжело вдохнул холодный, пыльный воздух городских дорог и пешком побрёл к торговому центру, где оставил на парковке мотоцикл. Мысли то и дело возвращали в прошлое, о Йоакиме он не думал. Почти. Пытался только понять, как рядом с ним оказался Кай? Раньше омега вёл себя болезненно невинно, шарахался от чужих, не смотрел альфам в глаза. Раньше. Девять лет назад.

Конечно, столько времени прошло. И было бы странно, если бы Кай не изменился после всего, что Финн с ним сделал. Воспоминания иглой вонзились в подкорку. Финн застонал, сжимая голову. Он ведь бежал от этих воспоминаний, не возвращался домой и не собирался этого делать. И чего Отто приспичило…

У парковки вытащил телефон, проверил мессенджер – Отто переживал и спрашивал, как прошли переговоры. Отвечать не стал, голова трещала от мыслей, он сразу направился домой. Хотелось упасть на кровать и провалиться в сон без сновидений. Но спалось плохо, Финн не запомнил, что снилось, и проснулся он разбитым.

С трудом поднявшись, вышел на пробежку. Армейские привычки никуда не делись. В тихом районе на окраине города на него никто не обращал внимания, и это помогало отключиться от окружающего мира. После душа и завтрака он вновь проверил сообщения. Отто злился, переживал и требовал позвонить. А от папы пришло приглашение на обед, и от дьявола Дамиана указание, что взять в магазине к чаю. Его ждал семейный ужин. По родителям он скучал, за месяц в родном городе они пересеклись всего пару раз, Финн с Отто носились по банкам и юристам, а родители ворковали над внуком. Каждая встреча с ними – тёплая и приятная, дарила любовь. Финн обнимал их и с тоской понимал, как глубоко въелись в него эти люди всего за четыре года совместной жизни.

Родители были ему неродными, но он с нежностью называл их папой и отцом.

В магазин заехал на выезде из города, взял всё по списку, а для себя и брата хорошего пива. Родительский дом, где прошло отрочество и где Финна по-настоящему любили, немного посерел. Белая облицовка покрылась пятнами из-за постоянной влаги и местами поросла плесенью. Из-за этого казалось, что дом в запустении, но его семья не бедствовала: у отца небольшой завод по производству цемента и четыре торговые точки, а папа занимался благотворительностью и собирал средства в помощь жертвам насилия. Просто папа почему-то сохранял дом в первозданном виде и ещё в детстве звал сыновей смотреть, как муравьи устраивают под фундаментом гнездо. Хорошо, что отец втихаря потом заливал всё кипятком, или дом давно бы покосился.