– Вижу, один сидишь, – сказал он, – дай, думаю, к тебе сяду.

– Ты что же, следил за мной?

Незнакомец утвердительно кивнул.

Я зачем-то спросил:

– Давно?

– Всю жизнь.

– Не понял. Чего всю жизнь?

Собеседник на мгновение отключился, и нить разговора оборвалась. Странное дело, лицо моего незнакомца вдруг показалось знакомым. Я стал хаотично перебирать в памяти всех подряд. Но в голову лезло совсем другое: мой крутящийся стул на кухне, тусклый торшер и ее вечно холодные руки, которые согревал дыханием в такие промозглые зимние вечера.

Человек в белой рубашке вдруг заявил:

– Тебе свечку никто не поставит.

Он сказал это на весь зал и даже как будто с наездом. Администратор бара, больше похожий на вышибалу, кивнул мне со своего места. Я жестом дал понять, что помощь пока не требуется. Явно не стоило продолжать этот бессмысленный пьяный разговор, но фраза меня задела.

– Тебе-то откуда знать? – говорю. – А, забыл, ты же следил за мной. И кто же ты после этого?

– Детектив.

– Детектив? – усмехнулся я. – Впервые вижу настоящего детектива.

Собеседник отлично держал интригу. Точь-в-точь как моя перед семейной ссорой. Возможно, стоило просто выспаться, на трезвую голову все хорошо обдумать. Позвонить жене. Начать новую жизнь…

– Кто тебя нанял? – спросил я ради шутки.

Он промолчал. Меня же выпивка, наоборот, взбодрила. Это ложное ощущение подводило уже не раз, и я начал рассуждать вслух:

– Отцу это все не нужно. Он скорее заплатит, чтобы вообще ничего не знать.

Незнакомец обдал меня кислой пивной отрыжкой.

– Матери, – продолжаю, – самой присмотр необходим…

С нулевой реакцией моего «детектива» игра в угадайку быстро зашла в тупик.

– Подмигни хоть, в какую сторону мне думать, – воскликнул я, охваченный детским азартом.

Собеседник поднял глаза к потолку. Возможно, увидел там что-то под действием алкоголя. Я решил, что это и есть подсказка:

– Кто-то сверху? Спецслужбы?

В ответ он совсем задрал голову, чтобы я точно понял.

– Что, еще выше?! Мировое правительство? Масоны? Рептилоиды? Евреи?

Внезапно почки напомнили о себе и заодно о таблетках, которые выписал уролог. Я оставил на донышке для запивки лекарства и полез за сумкой под стол. Там, кроме своих вещей, я обнаружил босые ноги соседа, причем ботинок с носками рядом не наблюдалось. Обычно так ходят алкоголики и святые – ответ на мой вопрос стал очевиден:

– Ясно, так ты оттуда! Видать, ангелы все закончились и ко мне приставили детектива. Это многое объясняет. Нет, правда, спасибо, ты очень старался.

Я повторил нам пиво: даже если он действительно оттуда, не свечку же ему ставить в кабаке. Да и не важно, чем проставляться. Главное – от души. Общение снова свелось к молчаливому возлиянию.

– Как-то неловко, – говорю, – получилось. Пиво поставил, а имя спросить забыл.

– А здесь ты чего забыл? – отозвался собеседник.

В самом деле, пора было уходить. Я вынул из своей сумки пару чистых носков.

– Держи, пригодятся.

Человек в белой рубашке остался сидеть за грязным липким столом, пивной натюрморт которого дополняли мои носки. Стало быть, дальше я сам…

Ночевал я в квартире мамы. Перед сном она, прямо как в моем детстве, села на край кровати.

– Раз дело такое, езжай в Австралию, – услышал я в полудреме, – будешь жить в доме у хороших людей.

Идеи мамы носили спонтанный характер. Так, например, до того момента я не слышал от нее про хороших людей в Австралии. Хотя в целом и не исключал, что они там водятся – наряду с остальными вымирающими видами.

Она решила конкретизировать – зазвучали различные имена и фамилии, громкие и не очень.

– Поживешь у Эммы Владимировны. Она много лет работала концертмейстером у Плисецкой.

Мама была риелтором и к балету имела весьма условное отношение. Просто помогла одной богемной пенсионерке продать квартиру. Жилье простаивало в Москве, пока хозяйка встречала старость на другом континенте (слышал, что от России можно по-настоящему отдохнуть только за океаном). Благодарная клиентка пригласила маму к себе, но поездка не состоялась. Официальная причина – аэрофобия. Поэтому она решила делегировать меня на правах лоботряса-сына.

Мама, сколько я ее помню, мечтала переселить меня за границу, закинуть, как диверсанта, без отчетливой перспективы. В местных-то «Макдоналдсах» хватало своих менеджеров по чистоте. А где еще может пригодиться специалист с ужасным английским… и твердой тройкой по русскому? Так к тридцати трем годам я окончательно убедился, что по-настоящему нужен только маме. Какой-никакой, а сын.

– Питание за их счет, – с чувством увещевала мать, – а днями ты будешь ходить обозревать страну. Познакомишься с хозяйскими внуками.