Ноги Райдера снова движутся, бас заполняет маленькую комнату…

— Это «Металлика»! — кричу я.

Райдер быстро ударяет по барабанам и подвесной тарелке.

— Да!

— Это не считается, — говорит Крис. — Нужно название песни.

Я щелкаю пальцами.

— О, это та, о парне… он был на войне… у него что-то было с лицом.

— Достаточно близко, — говорит Райдер. — Она называется «Один», детка.

У меня перехватывает дыхание, и я тупо смотрю на красивого мужчину за барабанами. Он назвал меня деткой. Перед своими друзьями и товарищами по группе.

Крис начинает играть другую песню, и Итан и Райдер легко присоединяются к нему, никого из них не смущает то, что только что сказал Райдер. Пока песня продолжается, я прислоняюсь к дверному косяку и даю себе минуту, чтобы отдышаться. Крис исполняет громкое и безупречное гитарное соло.

Внезапно до меня доходит, что это за мелодия, и я кричу:

— О, о! «Добро пожаловать на Черный Парад»! «Май кемикал романс»! Эта песня была в моем плейлисте для бега. Я слышала ее миллион раз, пока мчалась по бостонскому тротуару.

Райдер со смехом откидывает голову назад, затем кивает мне и кричит:

— Два из двух!

Парень ни разу, кажется, не пропустил ни одного удара, пока играет потрясающую барабанную партию в середине песни. Не думала, что Райдер может выглядеть еще сексуальнее, но, наблюдая, как тот так бездумно играет, с легким и беззаботным выражением лица, я хочу снова оседлать его. Его взгляд встречается с моим, и Райдер улыбается своей ленивой улыбкой, которая заставляет меня чувствовать, что направление его мыслей не сильно отличается от моих.

Он делает невозможным, чтобы мои щеки не залились краской, когда продолжает играть, говоря одними губами: «Иди сюда».

Я быстро качаю головой, этого ни в коем случае не случится, пока они продолжают играть.

Райдер приподнимает бровь, как бы говоря: «Играешь в недотрогу?». В эту игру могут играть двое.

Песня заканчивается, и Райдер откидывается на спинку сиденья, его обтянутые джинсами бедра раздвигаются. Он кивает на свои колени и говорит: — Иди сюда, Джейд.

Итан и Крис, похоже, не слишком заинтересованы происходящим, пока настраивают и перебирают струны своих гитар.

Я проскальзываю в тесную комнату и осторожно обхожу других парней, чтобы добраться до Райдера за его барабанами. Мой живот скручивается в узел, и я впиваюсь пальцами в перед своего свитера, когда мужчина поворачивается ко мне на четверть оборота.

— Хочешь поиграть со мной? — Когда у меня отвисает челюсть, парень качает головой и хихикает. — Не так. Помнишь? Больше никаких шоу для этих придурков. — Он кивает подбородком в сторону Итана и Криса, затем похлопывает себя по правому бедру. — Садись.

Мое лицо пылает огнем, когда я встаю между бедер Райдера и сажусь к нему на колени. Он проводит свободной рукой от моего бедра к животу, где мои руки сжаты в кулаки.

— Вот. — Его теплое дыхание у моего уха. — Возьми мою палочку.

— Райдер! — Я скорее чувствую, чем слышу его мрачный смешок у себя за спиной.

— Расслабься, ладно? Мне нужны твои расслабленные руки.

— Ни одна женщина не сможет в таком положении, — бормочу я.

С едва заметным движением бедер он стонет, его губы находят мое ухо.

— Рядом с тобой невозможно быть расслабленным.

Я дрожу от сочетания его теплых слов и растущей жесткости под моей задницей. И благодарна за то, что отвлеклась, когда он сует мне в руку палочку, а затем обхватывает мою кисть своей теплой, большой рукой. Ведя себя так, словно я не более досадная помеха, чем перышко у него на бедре, Райдер начинает играть песню. Его длинные, сильные пальцы сжимаются вокруг моих, когда он ударяет по разным барабанам, как будто они являются продолжением его собственного тела.

Через несколько секунд Крис и Итан присоединяются, и моя улыбка должно быть такая же глупая, какой кажется.

Так вот каково это — играть. У моей мамы никогда не было денег на уроки музыки, и моя государственная школа в Джексонвилле, где я выросла, исключила музыку из своего списка факультативных занятий. Но музыка провела меня через самые мрачные времена в моей жизни, и я всегда задавалась вопросом, каково создавать ее. Теперь я знаю.

В течение следующих нескольких минут мы играем что угодно, от Адель до «Пантеры». Райдер вкладывает мне в руку вторую палочку и использует меня, как какую-то куклу-чревовещателя на барабанах. Я дважды роняю палочку, смеюсь, напрягаюсь и пропускаю несколько ударов, и в конце Райдер обнимает меня за талию, пока я пытаюсь играть сама.