— А потом?

— Потом к Гевору. У него появилась одна чертовски интересная идея насчет Дымного кряжа.

Шандр резко остановился, и ребятишки, кравшиеся сзади, чуть не налетели на нас, а один даже выкатился мне под ноги, не удержав облик и наполовину превратившись в лисенка.

— Тогда я домой, — сказал он, хлопнув меня по плечу. — Вимму не взял, — он поморщился. — Тащись теперь до шеадра на своих двоих…

— Что ты там говорил про полезность пеших прогулок? — развеселился я. — Хотя… могу подбросить.

— Нет уж, спасибо, — буркнул он. — У меня не настолько крепкие нервы.

Город поражал воображение. Он был похож на города родного мира, как снежинки похожи одна на другую — одинаковые издалека и бесконечно разные при более тщательном рассмотрении. Здания, построенные в архитектурном стиле, напомнившем Юльке старую Европу, выстраивались в извилистые улочки, но, в отличие от средневековых и современных городов, пространство между домами не разделялось на мостовую и тротуар. Поверхность улиц устилали ровные, гладко отполированные светло-серые плиты, да и камень домов, несмотря на явные признаки времени, не потемнел, а выгорел на солнце. Стрельчатые окна домов снизу на треть были украшены затейливыми и яркими витражами, на крышах лепились друг к другу вычурные остроконечные башенки, крытые серой черепицей, и статуи животных, чем-то напомнившие ей картинки в деревне. Глаз то и дело цеплялся за изящные кованые детали на дверях и окнах, на забавные фигурки флюгеров, яркие художественно выполненные вывески. Улочка, по которой они с Настей двигались, была скорее торговой, и от начала до конца изобиловала забавными, зачастую гротескными картинками товаров и их покупателей. Видимо, именно так здесь представляли рекламу. Иногда девушки улавливали будоражащие аппетит запахи, но денег, чтобы расплатиться за обед, не было.

Как и до этого, инициативу выбора места очередного обитания Настя взяла на себя. Это оказалась гостиница на окраине, большой трехэтажный дом с садом, птичником, грядками и даже небольшим скотным двором. Глядя на все это хозяйство, Юльке вспомнилось слово «постоялый двор». Разве что конюшни в нем не обнаружилось.

Настя отогнала парней подальше и о чем-то коротко потолковала с хозяином. В итоге, он согласился выделить им маленькую комнатушку и накормить ужином. Впрочем, комната для безденежных и безродных путников была очень даже неплоха: с узкими, но удобными и чистыми кроватями вдоль стен, тяжеловесным, застеленным пестро вышитой скатертью деревянным столом, просторным встроенным шкафом. К комнате прилагался простецкий ужин: каша, по вкусу похожая на гречневую, с кусочками мяса, напоминавшего птицу, полкаравая хлеба, кувшин молока. Хозяин постоялого двора, заглянувший чуть позже, дал несколько адресов, где можно было на простых подсобных работах быстро заработать немного денег.

Рано утром Саша и Румянцев ушли искать написанные на бумажке адреса. Юлька и Настя, доев остатки хлеба, отправились бродить по городу.

Накануне вечером, после ужина, у них состоялся очередной безнадежный и неразрешимый спор: куда они попали и что делать.

— Это параллельный мир, — заявил Румянцев с непререкаемой уверенностью. — Вы заметили, что солнце, луна и звезды тут совсем как наши? Природа прям один в один как в средней полосе, я даже большой разницы не заметил.

— Языкового барьера нет, — добавил Саша, — мы понимаем их, а они — нас. Как? Не по-русски же мы все разговариваем… а письменность другая. Местные ни капли не удивлены нашим появлением. Скорее это не параллельный мир, а часть нашего, но скрытая. Лакуна или загиб пространства. Иногда она приоткрывается и людей из нашего мира туда затягивает.

— Аномалия пространства, — робко вставила Юлька свою версию. — А вдруг мы в прошлое попали? Или в будущее?

Настя равнодушно пожала плечами.

— Какая разница, что это, — проворчала она, зевнув. — Дом далеко, как вернуться — непонятно. Чего дергаться-то, давайте здесь пока приспособимся, а там видно будет.

Ни Юльке, ни парням эта идея категорически не нравилась.

— Надо найти местные власти и сдаться, — заявил Румянцев уверенно. — Если они не удивились чужакам, значит такое случается не впервые. Значит, за психов нас не примут.

— Но и не факт, что отнесутся благосклонно, — возразил Саша. — Что если тут принято таких вот заблуд уничтожать?

— Тут все такие добродушные, — подала голос Юлька. — И совсем нас не боятся, скорее жалеют. Помочь пытаются.

— У нас тоже в кутузку бы не потащили, — хмыкнул Дмитрий. — Скорее б тоже пожалели, накормили-напоили-спрятали.

— Может, потому и жалеют. Знают, что нам недолго осталось, — мрачно спрогнозировал Саша. — А может, нам вообще все это кажется. Лежим мы в коме где-нибудь в больничке после автомобильной аварии на мокрой дороге, и видим сон.

— Ага, все сразу, — съязвил Румянцев.

— Нет, кто-то один. Я, например, — Саша вздохнул. — А вы — плод моего свихнувшегося мозга.

— Почему не моего? — возразил Димка. — Я больше тебя фэнтези люблю.

— Тут не о любви речь. А о вере. Или о нормальности сознания. Ты вот веришь в параллельные миры?

— Верю. И не только в них. Как ты думаешь, почему существует столько шизофреников, которые ловят НЛО? И писателей-фантастов, энергично развивающих жанр? Дыма без огня не бывает, понимаешь? Очень даже модная тема, между прочим.

— Я это не читаю, — брезгливо поморщился Саша. — Я бы на месте власть предержащих этого мира не торопился связываться с нашим.

— Если мы вернемся, нам придется что-то объяснять своим, — вставила Настя. — Вот тут-то и здравствуй, психушка.

Какое-то время они молчали, придавленные безысходностью положения.

— Предки там с ума сошли, — неожиданно прошептал Румянцев, а Юлька уткнулась носом в подушку и всхлипнула. — Дома полный шухер, раньше вернемся, позже — теперь не имеет значения.