Она решительно подошла к самому краю и посмотрела вниз. От высоты замутило. Сердце сжалось и словно ухнуло… туда, на землю, к подножию башни.

Саша тоже стоял на краю, покачиваясь с носка на пятку.

— Мне, что ли, поучиться летать на твоих крыльях? — добродушно усмехнулся он. — Эх, круто, наверно, сигануть отсюда…

Юлька схватила его за руку и потащила обратно в зал, подальше от опасно манящих высот.

— Любопытная, я должен сказать, тут библиотека, — продолжил Саша, пока они спускались. — Здесь, в землях Ар Соль, везде один язык — точнее, одна и та же письменность. Но здесь есть книги, которые я не могу прочесть. Самое обидное, что там полно иллюстраций, и все по оружейной тематике. И, черт, ничего не понятно, — вздохнул он. — Тайнопись это, что ли? Секретный язык Нагов?

— Это действительно тайнопись, — раздался снизу низкий хорошо знакомый голос. Юлька вздрогнула, остановившись на последней ступеньке. Саша аккуратно обошел ее, и, пройдя к центру зала, отсалютовал Кольеру традиционным орденским приветствием.

— У Нагов всегда были свои способы шифрования информации, тем более — такой ценной. Если тебе интересно, где-то здесь был учебник…

Старый наг направился к полками и, внимательно осмотрев несколько рядов, вытащил на свет небольшую, ничем не примечательную на вид книжонку.

— Все не так сложно, — на его неподвижном лице проступило подобие улыбки. — Попробуй.

Как только книга оказалась у Саши в руках, он тотчас же забыл обо всем на свете. Стараясь быть незаметной, Юлька опасливо переместилась из-под арки к стене, где в портретной раме была изображена та часть замка, из которой они сюда попали — шеадари, ведущий наружу. Кольер проследил за ней внимательным и безжизненным взглядом, отчего она в очередной раз съежилась, но, к счастью, внимание его быстро переключилось обратно на Сашу.

— Завтра мы патрулируем Северный Крен, — сказал он, подойдя к окну и встав к нему спиной — вид на горы явно не привлекал его. — Есть жалобы местных жителей на обитающих там врангов.

Саша кивнул, не отрываясь от книги.

— Да, я слышал…

— Это территория Пардусов, но вранги слишком быстро плодятся. Двуликие пытались взять их под контроль, но эта раса, к сожалению, практически неразумна и цивилизованным способам воспитания не поддается. Приходится чистить.

Саша опять кивнул.

— Выявление агрессивных особей, стерилизация их потомков, — пробормотал он.

— Патрулирование мы ведем совместно с Пардусами, — продолжал Кольер, внимательно глядя на Сашу. — Пардусы отслеживают и фиксируют маршруты их миграций, и метят тех, у кого их приборы фиксируют высокий уровень агрессии. Потом приходим мы и уничтожаем отмеченных.

— Гуманное превентивное уничтожение, — кивнул Саша. — Кинжалы Арка, парализы второго и третьего поколения.

— По сути, это обычная охота, — Кольер улыбнулся, и Юлька, наблюдавшая его гримасы — а назвать это улыбкой у нее не поворачивался язык, съежилась от нехорошего предчувствия. — Мы их провоцируем в качестве дополнительной проверки, и если у них срывается поведенческий контроль, уничтожаем. Но это поединок со зверем. Настоящий. Никаких парализов — только иглокинжал и точечный удар по вектору Арка. Мгновенная смерть.

— Толщина заточки иглокинжала равняется двум с половиной кранам при погрешности в три сотых в зависимости от длины средней трети иглы, — пробормотал Саша, все еще не отрываясь от книги.

— Хочешь попробовать? — вкрадчиво спросил Кольер.

Не надо, взмолилась Юлька мысленно. Поединок со зверем… Не надо, пожалуйста, ну зачем это тебе, неужели тебе Анг Мирта не хватило?

— Конечно, — просиял Саша и захлопнул книгу.

Глава 22. У Реваля

Кольер любил бывать в гостях у Реваля, в его самандангской резиденции. Восток все-таки… есть восток. Совершенство. Дразнящие ароматы, наимягчайшие ложа, пластичные танцовщицы-нигийки, бесшумные слуги, ритм, цвет, свет, тонкий дым курильниц… Жизнь прекрасна. Даже дышать тут — наслаждение. Густое, сладко-терпкое вино. Шепот воды. Нега. Блаженство…

Ящерица, подумал Кольер, глядя на развалившегося на подушках Реваля. — Сидит, пригрелась на солнышке, не шевелится. Протяни руку — ускользнет, моргнуть не успеешь. Хитрая, неуловимая, мудрая ящерица, которая только прикидывается, что похожа на сухую ветку на камне. Все камни мира — ее. Тем она и сильна, что никуда не спешит — сидит себе на солнышке, жмурится, наслаждается жизнью. Весь шепот мира — ее. Все тени на солнце — ее…

— Как у тебя успехи?

— Весьма существенно.

— Не думаешь, что это ошибка?

— О нет, — улыбнулся старый наг, — ни в малейшей степени.

— Уверен?

— Еще как уверен, — усмешка вышла слишком самодовольной, и Кольер поспешил убрать ее. Рано хвастаться. Путь еще не пройден. Хотя у него впервые появилась уверенность, что путь будет пройден, и может быть, даже быстрее, чем казалось вначале.