Да и люди тоже менялись, стало меньше шику, больше картузов, чем треуголок, сюртуки сменили камзолы, люди более сосредоточенные и серьезные, непохожие на праздно шатающихся. Каждый шел куда-то по своему делу.

Больше стало детворы, но не чопорной в хороших костюмчиках и ботиночках, цепляющихся за ручки дамочек, а босоногой, чумазой, в обносках. И подростков больше, только взгляд у них уже взрослый. Что ж, Константину все это было знакомо по его старому миру, по дворам рабочих кварталов.

Воронцов увидел ворота, в которых стояла сразу десяток бойцов и броневик с парой пулеметов, и почти перед ними начиналась улица, по которой ему велел двигаться матросик. Константин шел расслабленно, не привлекая к себе внимания, хотя все же полностью за своего он все же тут сойти не мог — и спина у него прямая, и одежда чистая, и руки… Вот руки его выдавали гораздо надежней, чем все остальное.

Один из солдатиков, стоящих на воротах, поправил карабин и навелся на свернувшего на улицу Застенную высокого работягу, видимо что-то подметил, да не смог понять, что. Но окрик старшего, и он вернулся к проверке грузовика, который только въезжал в город.

Воронцов облегченно выдохнул, светить здесь свою личинную грамоту было ни к чему. Так что, обратно надо будет выбираться другим путем, пусть и петляя по этим кривым улочкам, но подальше от любопытных взглядов местных властей. Ведь очень подозрительно увидеть боярина в подобной одежде, шатающимся по рабочим кварталам. Завтра об этом будет говорить весь город.

До дома с колоннами, который описал моряк, или скорее речник, так будет правильней, Константин неспешно дошел минут за тридцать. Да, теперь это настоящие рабочие кварталы. Когда-то это был дом явно зажиточного человека, теперь же банальный бордель, о чем свидетельствовал зеленый фонарь над входом. В этом мире именно такими обозначались дома терпимости, а не красными, как на Земле. В связи с тем, что на улице стоял жаркий полдень, заведение было закрыто, да и без надобности этот грязный притон Воронцову.

— Ну и трущобы, — заметила Юлия, которая наблюдала из перстня, и даже перчатки, которые Константин натянул, чтобы срыть фамильную печатку и артефакт с дорогим камнем, были ей не помехой.

— Что, боярышня, не по душе? — сворачивая на Ременную, ехидно поинтересовался Воронцов. — Обычные рабочие кварталы. Так живут те, кого ты зовешь обывателями.

Словно в подтверждение окно в одном из домов открылось, и худая женщина с уставшим лицом выплеснула на мостовую грязную воду. Константину пришлось прыгать, чтобы не влететь в образовавшуюся лужу. Бросив злой взгляд на женщину, он пошел дальше. Здесь, в рабочих кварталах, господа давно не появлялись. По сути, центральная улица разделила этот город на две части: относительно зажиточную — с особняками герольдией и еще парой административных зданий, и вот это — не трущобы, конечно, но все по простому. Узкая улочка, две легковушки с трудом разъедутся, несколько длинных домов. Но в основном старые обветшалые двухэтажные особняки за не менее старыми оградами. И именно в одном из таких и свила свое гнездо Братина. Ну, а что, место для них удачное. Криминалитет сто пудово под их полным контролем, городовые и околоточные сюда наверняка не суются. Так что, браткам тут ничего не грозит.

Константин прошел мимо дома с номером пятнадцать, такой же ветхий, как остальные, а вот забор высокий, ворота крепкие. Он мог зуб дать, что они очень неплохо зачарованы. И тот, кто полезет их штурмовать, будет неприятно удивлен.

Константин прошел всю улицу, не обнаружил ни едино свертка в сторону порта, все заканчивалось тупиком, крайним домом, в котором было довольно обшарпанная корчма. Рядом, несмотря на полдень, валялось похрапывающее тело. Константин остановился, обдумывая, что делать дальше. Проулка или какого-то просвета между домами, чтобы пройти на параллельную Ременной улицу, он не нашел, зато обнаружилась улица, которая вела обратно в сторону центральной части. Да, разведка не задалась. Идти обратно было нельзя, мелькать перед этим домом не следовало. Так что, он принял единственное верное решение — отправился восвояси. Теперь нужно будет взглянуть на это место из Астры.

— Эй, мужик, ты, что тут потерял? — услышал Константин из одной из подворотен.

Длинный дом с темной аркой, из тени вышли трое небритых и помятых мужиков, крепкие такие, явно не отошедшие со вчерашнего перепоя. В карманах наверняка гуляет ветер, а похмелиться хочется.

Воронцов остановился и обреченно вздохнул. В принципе то, что это случится, он не сомневался, странно, что это не случилось раньше. Пару таких компаний он миновал без особых проблем.

— Ты кто такой? — спросил здоровяк заводила. — Я тебя тут раньше не видел.

— Зови меня Чужим, — ответил бывший детектив.

— Да плевать мне, как тебя зовут, здесь не любят чужаков, — ответил гасила, так в Тверде назывались гопари, которые обирали по вечерам пьяных и заблудившихся не местных.

— Выворачивай карманы, скидывай сюртук и проваливай, — вылез вперед жилистый, невысокий, но довольно плечистый крепыш. — Даже бить не будем, — добавил он после небольшой паузы, сделав шаг и дыша Константину в лицо несвежим дыханием, в котором целый букет различных неприятных запахов.

Но больше всего Воронцова выбесили желтые гнилые зубы. Боярин припомнил, что обновил призыв тени минут десять назад, а значит, кое-какая защита у него имелась, во всяком случае, один удар или выстрел он точно переживет.

— Я прикрою щитом, если дело плохо обернется, — словно угадав его мысли, произнесла Юлия. — Вали их, и пошли.

— А ты кровожадная, — хмыкнул Константин, и быстро двинул крепышу в зубы, нельзя сокращать дистанцию так необдуманно.

Хрустнула кость, крепыш не устоял, но не опрокинулся, как рассчитывал Воронцов, а рухнул на колени, зажимая руками рот, из которого на подбородок обильно потекла кровь. Детина взревел, в его руке появилась короткая кожаная дубинка, которой так удобно глушить прохожих по затылку. Третий отпрыгнул и вытащил складной нож.