Были и другие жертвы: шеф полиции Литл; крупный предприниматель Велхорст; хлопковый король Бланкхерст; найденный в Ист-Ривер инспектор Сатчерли и так далее. Ни в одном из этих прискорбных случаев преступники так и не были установлены. Последовали также убийства светских лиц: на охоте погиб Чарли Атуотер; лишились жизни миссис Лангтон-Хейвардс, миссис Хастингс-Рейнолдс, старик Ван Остен… Список можно продолжать, он очень длинный.

Все это убедило меня, что в подобных странных случаях дело не обходилось без участия крупной организации, а не просто какой-нибудь банды типа «Черной руки». Убийства не ограничивались рамками одной национальности или определенной социальной группы. Первой, конечно, пришла в голову мысль об анархистах. Прости, Груня… – Уинтер крепко сжал ее ладонь. – Слышал о тебе немало разговоров, в том числе сплетен насчет тесной связи с террористическими группами. Знал, что немало денег ты тратишь на поддержку идейных волюнтаристов, и серьезные подозрения были. Полагая, что с твоей помощью подберусь поближе к анархистам, я и познакомился с тобой. Да, признаюсь: я пришел к тебе с корыстными намерениями, а остался по любви. Тогда ты уже начала работать в колонии… и вовсе не производила впечатления убежденной террористки.

– И ты остался, чтобы разубедить меня в ценности этой работы, – рассмеялась Груня и прижала его руку к щеке. – Но продолжай: все это очень интересно.

– Чем ближе я знакомился с анархистами, чем лучше их узнавал, тем больше убеждался, что они не способны на подобное: слишком уж непрактичны для столь сложной и опасной деятельности, ограничиваются мечтами, идеалистическими теориями и претензиями к полиции, а в реальности ничего не добиваются. Устраивают шумиху и постоянно сами попадают в разнообразные неприятности. Конечно, речь идет о боевых группах. Что же касается последователей Толстого и Кропоткина, то те ограничиваются академическим философствованием: мухи не обидят.

Не сложно заметить, что убийства совершенно разные. Если бы прослеживались исключительно политические или социальные мотивы, то скорее всего исполнителем оказалось бы какое-нибудь тайное сообщество, но среди жертв есть как крупные коммерсанты, так и светские персонажи, поэтому я решил, что к преступлениям каким-то образом причастен более широкий круг лиц. Но как же именно? После долгих размышлений я пришел к выводу, что перед ними ставится задача уничтожить конкретного человека. Но на кого именно падает роковой выбор? Вот здесь возникла неразрешимая проблема. Найти фирму, готовую решить задачу за меня, не удалось. В этой точке проявилась ошибочность рассуждений, да и самой гипотезы. Беда в том, что мне отчаянно не хотелось никого убивать.

Но это несоответствие определилось позже – когда однажды в клубе мой приятель Кобурн рассказал полудюжине собравшихся завсегдатаев о том, что произошло с ним. Сам он воспринял событие всего лишь как любопытный случай, однако я заметил кое-что иное. Кобурн шел пешком по Пятой авеню в сторону центра, когда рядом с ним остановился мотоцикл, и одетый механиком мужчина сделал ему странное предложение: если господину угодно отправить кого-нибудь на тот свет, то сделать это можно тихо, легко и без хлопот – на что Кобурн ответил, что готов собственноручно размозжить ему голову. Незнакомец тут же вскочил на мотоцикл и умчался прочь.

А вот теперь самое главное. Дело в том, что Кобурн переживал тяжелый период. Некоторое время назад партнер Маттисон надул его на огромную сумму (если понимаешь, что означает это слово), после чего сбежал в Европу вместе с его женой. Видишь связь? Во-первых, Кобурн имел, или мог иметь, или должен был иметь острое желание отомстить Маттисону, а во-вторых, благодаря газетам история получила широкую огласку.

– Теперь ясно! – взволнованно воскликнула Груня. – Недостаток твоей гипотезы заключался в следующем: поскольку ты не мог огласить предполагаемое желание кого-то убить, организация не располагала информацией, позволяющей сделать тебе соответствующее предложение.

– Все верно. Вот только я нисколько не продвинулся в расследовании. Впрочем, в некотором отношении все-таки сделал шаг вперед: осознал, каким образом можно получить доступ к организации и ее услугам, затем, учитывая это обстоятельство, по-новому взглянул на таинственные, странные убийства и заметил, что в обществе им почти всегда предшествовал громкий, а порой и сенсационный скандал. Что же касается коммерческих убийств… По большей части темные дела крупных бизнесменов так или иначе получают известность, даже если не попадают в газеты. Когда Хоторна обнаружили мертвым на собственной яхте, во всех клубах несколько недель подряд обсуждались его махинации в борьбе с картелем. Скорее всего ты не помнишь, но в свое время газеты раздули громкие сенсации из скандалов между Этуотером и Джонсом, а также между Лангторном и Хейвордсом.

В итоге я сделал вывод, что это сборище убийц должно специализироваться на жертвах, занимающих высокое положение в политических, деловых или светских кругах. Стало ясно, что далеко не всегда потенциальные клиенты отвергают их предложения так же категорично, как это сделал Кобурн. Внимательно глядя вокруг, я стал искать ответ на вопрос, кто из людей, с которыми приходилось встречаться в клубах или на заседаниях советов директоров, мог оказывать покровительство преступной фирме. Я уже не сомневался в том, что знаком с ними. Но кто же конкретно замешан в сговоре? Согласись, попросить адресок умельцев, помогавших убирать с дороги врагов, было бы странно.

И вот наконец совсем недавно я получил ключ к разгадке. Все это время без устали следил за теми из друзей, кто занимал видное положение в какой-нибудь сфере жизни, а как только кто-то из них попадал в серьезную неприятность, старался держаться как можно ближе. Некоторое время тактика результатов не приносила, хотя один из знакомых почти наверняка воспользовался услугами организации: не прошло и полугода, как виновник его бед покончил с собой, – во всяком случае, по мнению полиции.

Но мой час все-таки настал. Тебе, конечно, известно, какой фурор несколько лет назад произвела свадьба Глэдис Ван Мартин и барона Портоса де Муэна. Один из несчастных международных браков. Дело в том, что барон проявил себя настоящим зверем: обобрал бедную Глэдис и бросил. Подробности этого происшествия всплыли совсем недавно и оказались не просто страшными, а поистине чудовищными. Он так жестоко избил жену, что поначалу доктора опасались за ее жизнь, а потом – за сохранность рассудка. При всем этом по французским законам при разводе двое сыновей оставались с отцом.