Шрифт:
Я прижимаю её крепче и получаю неземное наслаждение от того, как она жмётся в ответ.
– Это был первый и последний раз, Варвара. – Шепчу ей в волосы. – Я не указываю. Я прошу. Пожалуйста. Ты и сигареты… это неправильно. – Чувствую, как она кивает и кладёт свои руки на мои плечи и сжимает несильно. – Умница. – Целую одурманивающие локоны. – Умница моя.
Хочу предложить ей прогуляться. На уме парк аттракционов. Да. Тот самый. Открываю рот, чтобы внести предложение, но меня перебивает мелодия дверного звонка. Недоумеваю первые несколько секунд, перебирая в голове всех, кому я мог понадобится. Но на ум никто не приходит.
– Ты откроешь? – Варя оторвалась от меня и встала на ноги.
– Да. – Поднимаюсь следом и в дверь звонят снова. Блять! На ходу цепляюсь ногой за кресло и больно ударяюсь мизинцем. Вашу мать!! Шиплю и матерюсь одновременно, называя незваного гостя не самыми лицеприятными словами…
Глава 41
Чёрта с два сон ему помог! Не остыл, не отошёл, ни хрена не понял. Проснулся всё такой же злой. Быстро принял душ и на скорую руку приготовил перекус. На ходу схватил телефон и ключи от автомобиля. Хлопнул дверью так, словно кто-то должен был это услышать.
Уже за рулём просмотрел телефон. Вот оно. Несколько пропущенных от Кира. И челюсть в момент сжимается, неприятно проскрежетав зубной эмалью. В ту же минуту перезванивает и получает мгновенный ответ.
– Да, Харыч? – А голос-то какой бодрый…
– Я слушаю тебя, Кир. – Авдеев нутром начинает чувствовать, что всё-таки, это была не шутка.
– Захар, ты только не кипятись… - Началось, блять…
– Где ты сейчас, Кир?
– Я сейчас к тебе еду. А ты?
– А я к тебе.
– Блять. – Замешкался друг.
– Давай на нашем месте. Через полчаса.
– Договорились.
– Договорились…
– Помнишь, когда-то давно, мы договаривались, что однажды привезём сюда своих девушек? – Захар наблюдал за тем, как Кирилл нервно прокручивает в пальцах сигарету. Свежий ветер обдувал и[ разгорячённые лица. – Знаю, что помнишь. Ты привозил сюда Нину…
Соболев громко втягивает воздух носом и опускает голову, уставившись глазами в носки своих спортивных туфель.
– Я тоже привозил сюда Арину. На наше первое свидание. Уже тогда я понимал, что это серьёзно, Кир. – Авдеев сплёвывает кровь и впивается пятернёй в свои взлохмаченные волосы. – Я… я не знаю. Я просто в ахуе. У меня и слов-то других не находится.
– Прости, Харыч. Я знаю, что не имел права даже думать о таком. Я понимаю.– Пинает мелкие камни под ногами. – Это... бля, это наваждение какое-то!
– Хуёвая отмазка, не находишь? – Авдеев бросает грустную усмешку, не представляя, что им делать дальше.
– Нахожу…
– Нахера ты вообще мне об этом рассказал?! В этом была необходимость? Или ты таким образом решил свою совесть успокоить? Как бы ты отреагировал на такую весть? А? Если бы я тебе внезапно позвонил и сообщил о том, что зажимал твою Нину? Ведь, насколько мне известно, эта девушка была единственной, кому удалось зацепить тебя по-настоящему…
И Кирилл знает, что Захар совершенно прав. Во всём. Он сглупил. Дважды. В первом случае – позволил себе неосторожность засмотреться на девушку друга. А во втором – сообщить об этом Захару. И тем самым подставить ещё и Арину. Идиот. Беспросветный.
– Что делать будем, Кир?
Эти слова бьют обухом по его голове. Режут корявым стеклом. Выворачивают наизнанку барабанные перепонки.
– Я не прошу тебя уехать, Кир. – Продолжает шатен. – Не прошу исчезнуть. Ты – мой друг. И я не хочу тебя терять. Мы через многое прошли. Я очень хочу, чтобы всё то, что происходит у тебя в голове – оказалось просто ошибкой. – Авдеев делает несколько шагов вперёд, оглядывая панораму. – Ты дорог мне, Кир. Но её я не отдам, понимаешь?
– Харыч, прости. Я не знаю. У меня и в правду пока нет никаких объяснений. Просто… давай пока не пересекаться? По крайней мере тогда, когда ты будешь с Ариной. – Произносит Кирилл в спину друга. Объяснения? У него их нет, на самом деле. Он понятия не имеет, что это. Наваждение? Самовнушение? Одиночество? Или то, что она ему до одури напоминает Нину? Но в этом он и себе боится признаться.
Соболев промокает платком свою бровь, из которой всё это время подтекает алая влага. Смотрит на испачканную ткань и чувствует внутри пустоту. Огромный кратер, которому нет конца.
– А на Арину не кипятись. Она ни в чём не виновата. Она любит тебя.
– Я ей верю, Кир.
Нет. Нет, нет, нет, и ещё раз нет! Миллионы раз нет! Только не это!
Что за херня? С какой стати они заявились сюда?! Да и ещё вдвоём?! Мама… только из-за неё Антон не мог позволить себе захлопнуть дверь перед носом отца.
– Ты дома? – Мама бодро пожурила парня за щёку, и дала на миг ему почувствовать себя всё тем же ребёнком. Он позволил тени улыбки проскользнуть на своём лице, прежде чем его брови вновь сошлись на переносице. – Отец до тебя весь день не может дозвониться.