В те "серебряные годы Перестройки" люди готовы были ему многое простить не потому, что он успел к этому времени сделать что-то существенное (все его реальные свершения были впереди), а из-за того, что возвращал изуверившимся возможность надеяться. И еще потому, что был совсем не похож на своих предшественников. Не тем, конечно, что сам при случае мог пересказать анекдоты о себе - в своей компании это могли, наверное, позволить себе и Хрущев, и Брежнев, - а желанием и умением разговаривать с людьми, а не зачитывать приготовленные тексты и формулировать от их имени свои, не всегда внятные желания. Тогда его красноречие еще не воспринималось как велеречивость, а увлекало и завораживало людей.

Ну и, конечно, сам облик нового генсека - не только по контрасту с предшественником - привлекал и подкупал его слушателей. Молодой, обаятельный со жгучими южными глазами, убежденный в том, о чем говорил, и потому легко убеждающий, - словом, бесспорный и неординарный лидер, за которого впервые за много лет стране не было стыдно. Как свидетельствует Е.Боннэр, Андрей Дмитриевич Сахаров, увидев в Горьком одно из первых публичных выступлений Горбачева по телевидению, сказал: "Это первый нормальный советский руководитель".

К менявшемуся ритму работы пришлось адаптироваться и аппарату. После прежнего "постельного режима", к которому, подлаживаясь под болезни начальников, почти не появлявшихся на службе, уже давно привыкло их окружение, помощники и функционеры стали засиживаться до 9 часов вечера раньше Горбачев, как правило, домой не уезжал. Даже своей манерой одеваться и очевидным вниманием к аксессуарам одежды он давал понять окружению, что настали новые времена. Приученный к "партийно-скромной", безликой робе, В.Болдин задним числом недоумевал: "Как при таком объеме работы можно находить время, чтобы ежедневно менять галстуки и подбирать их под костюм и рубашку?" По его мнению, в этом проявлялось неутоленное в бедной юности стремление провинциала "шикарно одеваться".

Люди, менее пристально следившие за его галстуками, запомнили, пожалуй, лишь кокетливую шапку-пирожок, выделявшую его зимой в толпе окружавших "ондатр". Летом же в своей банальной, хотя и хорошего качества серой шляпе "Федоре" - Михаил Сергеевич даже на трибуне Мавзолея не выделялся из номенклатурной шеренги. Увидев его впервые после многолетнего перерыва, Зденек Млынарж воскликнул: "Мишка, ты в этой шляпе вылитый Хрущев!"

Конечно, больше, чем модный костюм, выделяло Горбачева, особенно во время поездок по стране, непривычно постоянное присутствие рядом с ним на протокольных церемониях, а нередко и на деловых встречах Раисы Максимовны. Одни - таких было меньшинство - относились к этому одобрительно или безразлично; другие - чаще всего женщины - возмущались тем, что она "всюду показывается". Смягчались они, только когда видели, что иногда на виду у окружающих и телекамер он машинально, явно по многолетней привычке, брал Раису за руку.

Подобный ошеломляющий контраст со стереотипным поведением и канонизированным представлением о советских партийных лидерах, особенно в первые годы, не переставал изумлять западную прессу. Выходя с мировой "премьеры" Горбачева в Женеве - его пресс-конференции после первого саммита с Р.Рейганом, в ноябре 1985 года один из американских журналистов с завистью сказал своему советскому коллеге: "Вы получили выдающегося лидера. Не знаю, на что он будет способен как политик, но как профессионал могу утверждать: когда он выходит к прессе, рядом с ним никому из наших лидеров лучше не появляться". А впервые встретившийся с Михаилом Сергеевичем в Москве Дж.Шульц, явно попав под обаяние нового "кремлевского мечтателя", написал: "Одного оптимизма и убежденности Горбачева достаточно, чтобы обеспечить успех перестройке". Если бы это было так!

* ГЛАВА 4. ПЕРЕСТРОЙКА... ЧЕГО? *

"ГДЕ СИДИШЬ, ТАМ И ПЕРЕСТРАИВАЙСЯ"

К осени 1986 года Горбачев окончательно сформулировал для себя девиз нового этапа реформы - тотальная перестройка партии, государства, экономики. Ее рычаг - демократизация Системы. В своих политических выступлениях он определял свой новый курс опять-таки как "возвращение" к ленинской идее поощрения "творчества масс". Для самых непонятливых в партийном аппарате формулировал это более доходчиво: "Там, где сидишь, там и перестраивайся". Идея перестройки как новой революции, нового "правильного" Октября увлекала его все больше, тем паче, что на горизонте замаячила впечатляющая дата 70-летие Октябрьской революции. И к юбилею надо прийти с новым "исправленным" социализмом, возведенным по ленинским заветам, хотя и не строго по его рецептам.

Лидер перестройки поставил перед собой грандиозную цель: добиться, наконец, превращения социализма в реальную альтернативу капитализму. "Не надо бояться сейчас громких слов. Беда, если ограничимся только слова ми, какими бы правильными и красивыми они ни были". Одним из главных фронтов, где, если уж речь зашла о демократизации Системы, важно было преодолеть отставание от капитализма, были злополучные права человека. Выяснилось, что в этой области даже проще перейти от слов к делу, чем в сфере экономики. Требовалась лишь политическая воля руководителя. Первым было снято табу с вопросов свободы выезда из СССР. К этой теме в свое время примерялся, судя по его мемуарам, еще Н.Хрущев, высказывавший естественное для правоверного коммуниста недоумение: "Если социализм - это рай для трудящихся, зачем обносить границы колючей проволокой и удерживать здесь людей насильно? Они сами должны сюда стремиться".

Менее простодушный Горбачев тоже начал с того, что поставил в повестку дня вопрос "Об упрощении практики выезда и въезда в Советский Союз". Это предполагало возможность двустороннего движения через советскую границу, причем количество желающих въехать в страну "перестроенного социализма" теоретически могло многократно превысить число выезжающих. "Кто-то хочет ехать за границу на 3 месяца, а мы ему - месяц и баста! И вообще, если хочет сбежать, велика беда! Это даже не потеря, а приобретение, чтобы всякая шваль туда убралась. Всех, кого можно отправить за границу без ущерба для безопасности, всех отправлять - метлой! Все это часть демократизации, которая должна охватывать все сферы жизни".