— Задумала всё ж что-то, — он неожиданно усмехнулся. — А говорила вчера, что нет.

— Ты тогда не пошёл бы.

Он кивнул, улыбаясь чему-то. Да только губы его быстро сжались снова в твёрдую линию — и так захотелось пальцем по ней провести, смягчить. Чтобы не серчал на неё и понял, что это теперь всем им необходимо. А коль не найдётся и так ответов, придётся дальше кумекать.

— А если я не смогу провести тебя? Я других никогда в Навь не водил. Да и сам оказывался там случайно больше, — княжич слегка склонил голову, упирая взгляд в землю. А после встал вдруг, будто уходить собрался. — Это опасно очень, Еля. Сама знаешь, что там ты слабеешь, силы теряешь очень быстро.

— С тобой мне не страшно, — она поднялась тоже и встала напротив, чтобы не пустить, если вдруг назад к веси направится. — Только с тобой ничего не страшусь.

Леден посмотрел исподлобья — недоверчиво. Но по лицу его всё ж пробежало сомнение короткое.

— Так уж и ничего? Задобрить меня хочешь, — он дёрнул уголком рта. — Но я сказал уже, что вредить тебе не хочу. Надо подумать, как поступить иначе. Надо…

Он осёкся, словно осознал наконец, что пока это самая верная дорога на пути к Сердцу. И что попробовать им всё же придётся. Иначе жалеть после будут, что не смогли, не собрались с духом.

— Леден, прошу тебя, — Елица шагнула к нему ближе, протягивая руки. — Проведи. Я должна её найти.

Княжич покачал головой, хмуря брови. Несколько раз глубоко вздохнул он и принял ладони Елицы в свои. Погладил подушечки большими пальцами — и она губу закусила, опустив голову, чтобы не видел, как томит её ласка его короткая, будто невзначай случившаяся.

— Держись крепче… Не знаю, что будет сейчас.

И она держалась за него: никогда больше не отпускала бы. Чувствовала кожу его грубоватую, заскорузлую от рукоятей оружия, смотрела в его глаза — теперь неподвижные. Будто уже шагнул он прочь, и лишь за неё ещё цеплялся, чтобы не дать отстраниться ни на миг. Леден вдруг дёрнул Елицу к себе, обхватил руками крепко, прижимая к телу своем сильному. Она обняла его так же отчаянно, прижалась щекой к груди. Закружило их, швырнуло будто бы в сторону — совсем не так проводила тогда в Навь Чарина: там и не почувствовалось ничего. А тут будто по камням кувыркались. И вдруг — рухнули в воду стоялую, подняв тучу брызг. Объяла Смородина тело, расшвыряла с Леденом в стороны, бросив между ними течение своё неспешное. Елица захлебнулась безвкусной, но всё равно неприятной влагой, словно в грязь едва согретую Оком плюхнулась. Вокруг — темнота одна мутная. И всё кружит, кружит неспешным водоворотом. Непонятно, где верх, а где низ. Елица пошарила вокруг себя, пытаясь хоть какую-то опору найти. И вдруг поймали её надёжные руки, выдернули на поверхность. И в горло влился воздух не лучше той воды: такой же мёртвый, неподвижный.

Елица смахнула с лица мокрую пелену, упёрлась ногами в мерзко-мягкое дно. Будто в квашню погрузилась по щиколотки. Сдёрнула повой, облепивший голову, и отбросила в сторону: он потонул в Смородине, будто каменный.

— Вот это да, — выдохнула она, слегка отдышавшись.

Заморгала часто, всё пытаясь избавиться от мути в глазах.

— Уж как умею, — проворчал Леден и повёл её на берег.

Встал в стороне, встряхивая руки: с него текло, будто из ведра окатили. Бежали мокрые дорожки с волос по вискам, пропадая в бороде, слиплись от влаги ресницы, тёмной каймой оттеняя необычайно сияющие в Навьем мире глаза его. Будто лишь в этом извечном полумраке становилось понятно, какой свет они несут на самом деле. Влажная рубаха облепляла его плечи и грудь: просвечивали сквозь ткань тонкую даже тёмные волоски на ней.

Елица, отжав косы от воды, спохватилась и взгляд опустила: её одежа, став от воды почти совсем прозрачной, тоже ничего от взора княжича не скрывала. А он смотрел на неё открыто, ощупывал будто — и дыхание его частое не унималось никак. Елица отвернулась и встряхнула рубаху на груди, пытаясь хоть немного просушить. Да не время сейчас такими глупостями неважными маяться. Толку вышло немного — и пришлось хотя бы косы вперёд перекинуть: какое-то да прикрытие. А там высохнет.

— Провести-то я нас провёл… — заговорил вновь Леден, как немного они оправились после такого неожиданно мокрого перехода. — А дальше что?

— Дальше курган матушки надо найти здесь.

Елица огляделась, мелко подрагивая от прохлады. Леден подошёл и обнял её за плечи, легонько растирая. И странно так: в Яви кожа его всегда прохладной казалась, а тут была горячей, не хуже чем у Чаяна. И движения его, казалось бы, резкие, разогревающие, всё равно в негу вгоняли — Елица даже глаза прикрыла и заметила только, как положила ладони на пояс княжича, держась за него. Попросту упасть боялась от накатившей слабости в коленях. Страшно неладное с ней творилось рядом с Леденом: уже и отмахиваться от того глупо.

— Еля, ты как? — княжич взял её лицо в ладони, тряхнул слегка, выдёргивая из морока.

— Не знаю… Странно.

Она подняла на него взор — и словно снова опору под ногами обрела. Нет, это Навий мир с ней шутит, силу забирает. Да только чего же так быстро? Леден погладил её большими пальцами по щекам.

— Хватит стоять. Отойдём от Смородины — она твою душу утягивает прочь.

Не успела Елица и ничего ответить, как Леден подхватил её на руки и быстрым шагом понёс подальше от русла коварного. Окутал жар его с головы до пят. А бок, который к нему прижимался, и вовсе раскалился как будто. Чуть обретя силы, Елица обхватила шею княжича руками и прижалась виском к сильному твёрдому плечу. Хорошо-то как! И неважно, где находишься, лишь бы он обнимал.

Ушли они немного вглубь леса берёзового, в котором не шумело ни единого листочка: только тонкие чёрные ветви свисали едва не до самой земли, касались плеч и голых ступней, вплетались в волосы, пока Леден нёс Елицу сквозь их прозрачную завесу.

— Вот так, — шепнул он, опуская её наземь. — Теперь легче должно стать.

И верно, стоило отойти от реки, как пропал туман из головы, и тело снова обрело силу, почти такую же, как в Яви: стерпеть можно.

— А ты? — Елица не поторопилась отстраняться, позволяя рукам его задержаться на талии. — Разве здесь ничего не чувствуешь?