— А в-третьих? — Мужчине вдруг захотелось поддеть зарвавшегося пацанёнка.

— А в-третьих, мы уже приехали, — улыбнулся музыкант. — Вам — налево, мне — направо. Ну, и до свидания!

Водитель «Победы» чтобы не заржать в голос сделал вид, что закашлялся. Между тем перед входом в ДК Строителей было необычайно многолюдно. Даже немного больше чем перед очередной «Дискотекой». И уже на подходе у Маркова, который прятал глаза за чёрными очками, стали спрашивать лишний билетик.

— У вас есть лишний билетик? — Уже в третий раз обратились ко мне любители театрального искусства, когда я пробирался на репетицию.

Кстати, на здании самого ДК красовалась новенькая афиша, на которой были изображены Высоцкий, Трещалов и Шацкая, а под ними большими буквами было написано: «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» Нина стояла посередине и смотрела вперёд, а Владимир Семёнович и Владимир Леонидович стояли по краям, причём спиной к своей партнёрше по спектаклю, и тоже смотрели на беспокойную площадь перед дворцом культуры. Почему Ипполит оказался повёрнут спиной к Наде — это мне было понятно. Но почему повернули Женю спиной к новой возлюбленной из Ленинграда — было загадкой. Видать и нашей художнице-оформителю из ДК, Маше Ларионовой, неверный Лукашин тоже был внутренне неприятен.

— У вас не будет лишнего билета? — Обратилась ко мне женщина лет сорока пяти с удивительно знакомым лицом.

Я хотел было пробормотать на автомате: «Извините, нет», — как вспомнил эти интеллигентные черты.

— Здравствуйте Марина Ворожцова, — улыбнулся я. — Вы мне летом подарили оберег от… От всяких нехороших мыслей. Ну, в древне Волково, — добавил я, так как женщина меня не узнала.

— Богдан? — Удивилась художница. — Вы? Такое ощущение, что вы стали и выше, и больше, и шире в плечах.

— Закабанел, — подсказал я нужное слово. — Рост был 172 сейчас 174.

Вдруг к женщине подошел, судя по озадаченному лицу, её муж. Он был не то археологом, не то архитектором, этого я не запомнил.

— Здравствуйте, — кивнул я ему. — Билетов у меня лишних нет, и вообще никаких нет, зато я могу вас провести внутрь и посадить на запасные места. Согласны?

— А сколько это будет стоить? — Пробасил мужчина.

— Какие деньги? — Я повёл интеллигентную пару театралов окольными путями, в обход ДК. — За оберег я вам должен намного больше. Кстати, хотел спросить, а картина «Туманная река» ещё случайно не продана?

— Совершенно случайно, — улыбнулась Марина Ворожцова, — её недавно купил один писатель. Представляете, пишет фантастический роман про человека, который внезапно попал из нашего 1960 года в 1939 год в Ленинград.

— Чудик, — пробурчал муж Ворожцовой.

— А причём здесь «Туманная река»? — Удивился я.

— Писатель сказал, — ответила, аккуратно ступая по кривой окольной дорожке художница, — что эта картина очень походит по его описанию на пересечение миров.

— Никто это не напечатает и читать не будет, — отстаивал свою точку зрения на сугубо материалистическую картину мира мужчина.

— Игнат! — Одёрнула его Марина.

— Очень интересно, — признался я. — Ну и что там этот человек в 1939 году будет делать?

Я открыл запасным ключом чёрный вход, как разведчик посмотрел — нет ли «хвоста», и завел супругов внутрь ДК. Провел их по темному коридору и вывел практически за кулисы цены. С одной стороны — гримёрки, с другой — выход в фойе.

— Что там произойдёт в 39? — Повторил я вопрос.

— Я всего не знаю, — пожала плечами художница. — Просто 1939 год — это же перед самой войной. Нужно же как-то спасать страну! А паникёров вокруг отдают под суд.

— Это понятно, — мне вдруг захотелось хоть краем глаза полистать ту книгу.

— И этот мужчина решает устроиться работать в газету, — Ворожцова выразительно посмотрела на часы. — И начинает писать рассказы, якобы воспоминания старого фронтовика, про то, как тот ловко бил фашистов в Испании за счёт украденной у врага радиосвязи.

— Да, — согласился Игнат. — Если бы у нас в начале войны была бы нормальная радиосвязь хрен бы фрицы дошли до Москвы. Дальше Белоруссии бы не пролезли.

— Любопытно, — пробормотал я. — Пойдёмте посажу вас на дополнительные места.

В помещении ДК раздался второй театральный звонок. Я провёл Ворожцовых в зрительный зал, мило улыбнувшись знакомому контролёру, и усадил в проходе на два дополнительных стула из фойе.

— А как книга будет называться, если её напечатают? — Спросил я на прощанье.

— Наверное «Туманная река», — удивилась моей заинтересованности Ворожцова.

— Идиотское название, — пробурчал её муж.

Почти половину репетиции этот разговор не шёл у меня из головы. Интересно откуда этот писатель знает про Туманную реку? Где он её видел? Может быть, по-настоящему воображение работает именно так: считывает реальную информацию из инфополя? Может быть, ещё доведётся с ним поговорить. Ведь последнее посещение того загадочного пересечения Миров, когда я упал в обморок на премьере спектакля, меня совсем не порадовало. Кстати, и Мара, и Велес тоже были озадачены.