А уж Чаян и вовсе стал на сытого кота похож. Зимава обращала на него взор чаще других, присматривалась и думала о чём-то, хмуря плавно изогнутые брови. Поняв её намёк, княжич сел на место во главе, принимая тем самым её решение по сути — сдать город. Леден опустился по правую руку от него. Сейчас брат всё равно что от имени Светояра говорил — старший сын, наследник. А потому он пока вперёд него не рвался. Тщеславные порывы вообще редко тревожили его душу, как и многие другие страсти. Но он и знал, что того, чему сбыться суждено, всё равно не миновать.

Кмети их сели на противоположную сторону от людей княгини и замерли, не притрагиваясь пока к еде.

— Я пожалуй, яства чуть позже отведаю, — Чаян вновь взглянул на Зимаву. — А пока вот, что скажу. Ты, верно знаешь, и воевода твой, что давно, больше двух десятков лет, муж твой украл у нашего отца Сердце Лады, что хранилось на остёрских землях испокон веку. С тех пор ещё, как пращур наш, Остромысл поселился средь озёр и основал самую первую весь. И много лет после этого наши края бедствуют, потому как их лишили жизни.

Воевода сдвинул брови, посматривая на княгиню, вид которой стал весьма озадаченным. Будто о Сердце Лады она слышала первый раз.

— Я знаю, о чём ты говоришь, княжич, — она повела плечами, когда Чаян замолчал, будто ей зябко вдруг стало. — Слыхала давно и о Сердце, и о том, как оно появилось. И почему Светояр с мужем моим столько лет враждует. Но где Борила Сердце то укрыл, я не ведаю.

Многие женщины хитры, в заблуждение всех вводить горазды. Но сейчас всё выглядело так, будто княгиня говорила истинную правду. Сам Леден, как и Чаян, дело ясное, никогда того Сердца даже в глаза не видел. Но знал с самого детства, что тот, кто им обладает — того будет окружать благоденствие и любовь Рожаниц, дающих плодородие землям и счастье — людям.

Кощуны то были или светлая истина — а бабка ещё сказывала, что пращур всего их рода княжеского был волхвом сильным. Когда племя его степняки погнали с южных земель на север, он обратился с великой просьбой к Рожаницам, принёс щедрые требы, и они одарили его своей милостью. Дали оберег, что заключал в себе силу плодородной земли — и с ним на новых, поросших дремучими лесами землях племя его обрело новый дом и благодать, совсем как там, откуда они ушли.

Сказать по совести, Леден надеялся на то, что им удастся отыскать Сердце не только потому, что с возвращением его в остёрские владения, туда снова вольётся полнокровная жизнь. Он думал, что и ему оно поможет. Поможет унять вечную стужу в сердце, вечный колючий холод, поселившийся внутри. А потому искать его он готов был сколько угодно долго.

— Так что? Скажешь, что и ведать не ведаешь, где оно? И что муж твой ни разу о том собственной жене не говорил? — нетерпеливо подогнал он застывший вдруг разговор.

Зимава перевела на него равнодушный взгляд.

— Нет. Видно, тайна эта для него была очень ценной, если он не доверил её даже мне, — она осеклась, словно на миг задумалась о чём-то.

По лицу Зимавы проскользнула тень, но пока она ничего к своим словам не добавила. Молчал и Доброга, озадаченно пощипывая бороду.

— Советую тебе хорошо подумать и вспомнить, княгиня, — в голосе Чаяна сверкнула знакомая угроза.

— Над чем тут думать, если я не знаю? — Зимава улыбнулась растерянно.

— Над тем, что, если Сердце не отыщется, то люди в Велеборском княжестве пострадают гораздо больше, чем уже пострадали, — вновь заговорил Леден, теряя терпение. Страшное разочарование уже разлилось внутри, и выскользнула из пальцев, словно изворотливая рыбина — надежда. — Они познают, каково оно — жить и не знать, сколько родят поля, и хватит ли зерна хотя бы до середины зимы. Найдутся ли в лесу ягоды да грибы. И покажется ли на охоте зверь. И куда бы люди ни шли — недоля преследует их, потому как милость Лады отвернулась от них. Она и от вас отвернётся рано или поздно. От краденного не бывает добра.

Чаян слушал его, медленно кивая. Последние зимы выдались самыми тяжёлыми. И надо было думать, что следующая окажется ещё паршивее.

— Сказала же вам княгиня, что она не знает! — рявкнул воевода.

— Постой Доброга, не ярись, — возразила женщина спокойно. — Кажется, я вспомнила, кто знать может. Хоть уверенности в том у меня никакой нет, — она вздохнула, опустив взгляд в стол, но подняла его снова. — Только вы пообещаете мне, что никого в Велеборске и любых весях княжества без нужды не тронете.

Чаян слегка склонил голову набок, явно, неприкрыто даже любуясь княгиней. Он поразмыслил больше для вида, а когда уже все заёрзали на скамьях, кивнул.

— Обещаю, Зимава.

Княгиня вздохнула, словно на что-то решаясь.

— У Борилы есть дочь средняя. Зовут её Елица, но вы, может, о том слышали.

— Ну, слышали, — буркнул Леден.

Кто ж о той княженке не слыхал. В своё время, когда Чаян только жену себе выбирал, ходили слухи, что Елица — самая завидная невеста во всех окрестных княжествах. Да только остёрцам о ней и думать запрещалось. Потому-то никогда они её не встречали.