У него осталось лишь имя и еще горячее желание убить мага, что превратил его в создание быстрое, смертоносное и абсолютно преданное хозяину. Правда, с преданностью дело как-то не заладилось, но стоит ли о том говорить? Вот Миха и не стал. Просто подождал удобного момента, чтобы перерезать глотку магу и свалить из проклятого города.
Куда?
Не важно. Мир велик, а на просторах Империи, глядишь, и сыщется место для дикаря с легкой амнезией. Если же нет, то Миха что-нибудь придумает.
В конце концов, какие у него варианты?
Глава 1
– Он вообще живой?
Голос донесся издалека. Миха хотел было открыть рот, сказать, что он определенно живой, но оказалось, что говорить слишком больно.
И дышать.
Боль накатывала волнами, то погребая, почти лишая сознания, то отступая, позволяя сделать очередной вымученный вдох.
– Обижаете, господин! – этот голос был сиплым.
И Михе он не понравился.
Категорически. Как и то, что губы он все же разомкнул, но из горла вырвался лишь клекочущий звук. То ли стон, то ли крик.
– Он дышит, – в грудь ткнулось что-то острое, заставив тело вздрогнуть. А следом снова пришла боль. – Конечно, сейчас он выглядит несколько непрезентабельно, но вы должны понимать, что завершается лишь первая стадия обработки.
Какой?
Как он вообще… кто он вообще?
Миха.
Слово засело занозой в воспаленном мозгу. И Миха уцепился за него, как и за искру сознания, что грозило оборваться.
– Однако прошу обратить внимание, – голос сместился, и теперь говоривший стоял за головой Михи.
Дотянуться бы до глотки.
Зачем?
Чтобы выдрать. Миха даже представил, как когти пробивают мягкую кожу урода, разрывают тонкие стенки сосудов, и как выплескивает такая горячая сладкая кровь.
– В качестве основы мы взяли молодого вилколакиса.
Палка вновь ткнула в грудь, и от легкого прикосновения её все тело будто током тряхнуло.
Током?
Что такое ток?
– Он был здоров. Крепок. И еще не утратил гибкости ни телесной, ни разума. Вместе с тем энергетические его каналы достигли высшей точки развития, а это в свою очередь значительно облегчит процесс трансформации. И гарантирует возникновение прочной, я бы сказал даже, неразрушимой связи с хозяином.
Хозяин?
У Михи нет хозяина! Миха сам по себе! Он хотел было сказать, но снова только и сумел, что заскулить, причем на редкость жалобно.
– Он нас слышит?
– Несомненно. Первая стадия довольно болезненна, поэтому изначально мы погружаем объект в сон. Однако на завершающем этапе сознание необходимо вернуть, во многом благодаря этому и достигается вся полнота преображения. Если же, поддавшись ложному милосердию, и дальше держать разум в состоянии сна, он по пробуждении просто не справится с обновленным телом.
Не надо Михе обновленного тела! Отпустите!
Он… он что? Он где?
Он вообще не понимает. Ничего не понимает. И ничего не помнит, кроме того, что его зовут Миха, и еще что этому сиплому ублюдку надо вырвать глотку.
Потом. Когда Миха сумеет пошевелиться.
– Что ж, будем надеяться, он выживет.
– Не сомневайтесь, господин, – теперь в голосе послышалось эхо обиды. – Кризис уже миновал, и можно со всей определенностью сказать, что первая стадия подходит к завершению.
– И что вы сделали?
– Как и договаривались, – треклятая палка ткнулась куда-то под колено. – Внесли изменения в структуру мышечных волокон, приблизив оное к строению мышц степных арахнид.
Это ненормально.
Определенно. Совершенно напрочь ненормально. И стало быть, он, Миха, свихнулся? Или спит? Мысль была настолько спасительной, что Миха поспешно уцепился за неё. Но потом подумал, что во сне он не испытывал бы боли.
А боль была.
Он даже научился различать её.
– Уплотнили костную ткань, придав ей толику каменной прочности троллей. Для этого и нужен был костный мозг одной из горных тварей.
– Надеюсь, оно того стоило, – проворчал первый.
Миха решил, что в болезненном его бреду он назовет первого Первым. Это было логично.
– Стоило. Вот, попробуйте.
– То есть?
– Попытайтесь отрубить ему ногу.
– Сейчас?
Сейчас? Миха взвыл бы и дернулся даже. Попытался. Но оказалось, что не способен пошевелиться. И вовсе не из-за недостатка сил. Что-то надежно удерживало его на поверхности.
Не важно. Главное, и сползти-то с этой поверхности не выйдет.
– Не стоит опасаться, объект хорошо зафиксирован.
– И все-таки это как-то чересчур, что ли…
– Отнюдь. Позвольте, я продемонстрирую, заодно и получите возможность оценить его способности к регенерации.
Миха взвыл.
И захлебнулся криком, ибо боль, и без того казавшаяся невыносимой, превысила всякий предел. Он, Миха, просто-напросто сгорал в этой боли, что сконцентрировалась где-то там, где в теории должна была быть нога.