— Да демоны тебя дери, — рявкнул он, не позволяя мне запереться. — Хорошо.

Ведьмак протянул руку, раскрыв ладонь с глубокими, словно порезанными линиями судьбы. Просто мечта ярмарочной гадалки. На внутренней стороне крепкого предплечья выделялись вены.

— Держи свою клятву, — поторопил он.

Отгоняя идиотскую мысль, что мне всегда нравились красивые мужские руки, а у ведьмака они до обидного красивые, я мягко обхватила крепкое запястье. Его шершавые сухие пальцы сомкнулись на моем предплечье без нарочитой агрессии и излишней силы. Из-под них заструился черный дымок.

— Участок твой, — спокойно произнес ведьмак, глядя мне в глаза.

Магическая клятва была дана, и мы мгновенно расцепились.

— Теперь отдай мое умертвие, — потребовал он.

— Конечно, — согласно кивнула я. — Забирай.

— Где?

— Ну…

— Ты его зарыла, что ли? — мрачно пошутил ведьмак.

Конечно, до вечера садовым совком махала и грабельками помогала: раскидывала комья земли, а потом закидывала. Как раз на том месте, где в начале лета землекопы не дорыли компостную яму.

В самую жару они втроем вяло поковыряли грунт и сбежали "обедать" в неизвестном направлении, как Йосик, чудом вырвавшийся на свободу. Месяц жду, когда подлецы вернутся, но, думаю, их уже нет в королевстве… А на крыльце, между тем, стоит крепкий, широкоплечий и, главное, готовый абсолютно на все мужик. Просто сто семьдесят фунтов — точно не меньше, — не пристроенной к приусадебному хозяйству силы.

— За домом, — не моргнув глазом, соврала я.

Сосед поменялся в лице и прошипел:

— Какого хрен… демона ты его похоронила?

— Ну не в кладовке же его прятать, право слово. Он у тебя такой зачуханный, что скоро чесаться начнет. Когда ты его в последний раз мыл? За умертвиями тоже надо следить. Не в курсе, что вы в ответе за тех, кого воскресили?

— Лопату… — перебил ведьмак скрипучим голосом и протянул руку, словно рассчитывал, что садовый инвентарь ему вытащат из кармана платья. — Давай.

— В огороде возле бочки стоит, — охотно подсказала я и крикнула в спину, когда ведьмак, как налакавшийся зелья резвости, ринулся за угол дома: — Подожди: фонарем подсвечу.

Господи, радость-то какая. Мало, что участок вернула, так и землекопа для компостной ямы сумела найти.

Я быстро спряталась в кухне, запалила фонарь и через заднюю дверь вышла в огород. Ночь неожиданно оказалась прохладна. Ветер, намекающий на близкую непогоду, шелестел в кустах боярышника и тревожил светлячков в густой траве. Из-за дома к небу поднималось багряное марево, словно возле забора полыхала пламенем старая покосившаяся клеть.

Несколько забеспокоившись, я завернула за угол и поморщилась от яркого, режущего глаза света. Ведьмак действительно копал, но без ожидаемого энтузиазма: ритмично вонзал лопату в сухую землю, откидывал рассыпающиеся комья. А над ним переливалась оранжевая сфера, словно наполненная раскаленной лавой.

Недолго думая, без предупреждений я погасила чужую магию. Показалось, что мир погрузился в темноту, а перед глазами поплыли красные пятна. Землекоп замер и выразительно кашлянул.

— У нас есть свет, — пояснила я и для наглядности помахала фонарем, отчего огонек безудержно затрепетал, готовый погаснуть. — Мы же не хотим спалить дом?

Ведьмак так громко промолчал, что стало ясно: не стоит говорить за всех присутствующих здесь чародеев. Он-то в душе не против подпалить дом ушлой феи. Но знаете? Какие соседи, такие и феи.

— Странно, — протянул он и выразительно воткнул в глинистую почву лопату.

— Что именно?

— Земля твердая, как будто до меня здесь никто не копал. Тщательно утрамбовала?

— Хочешь найти свое умертвие? — сдержанно уточнила я, не собираясь выпускать из огорода бесплатную рабочую силу, пока не получу хотя бы подобие компостной ямы. — Копай.

Видимо, нечаянный помощник уже и сам осознал, что, как и умертвие, превратился в заложника, которому придется отработать и свою свободу, и неживого приятеля. С мрачным видом он швырнул мне под ноги комья земли, словно сказав все, что думает о светлых чародейках. Выразительно цыкнув, я отряхнула туфлю и потеснилась, практически утопив его в темноту.

— Поближе, — недовольно буркнул он. — Я копаю почти наощупь.

Чем уж там он ощупывал почву: ногой или лопатой, — история умалчивала, а мне были не особенно интересны подробности. Главное, результат.

— Уверяю, ты ему точно ничего не отрубишь, — отозвалась я и, подняв повыше фонарь, вновь придвинулась к краю будущей компостной ямы. — Получишь своего питомца в целости и сохранности. Со всеми конечностями. Правда, без зубов. Но зубы он потерял до меня, так что потом не предъявляй претензий.