Взвесил кошелёк в руке.

– Неплохо, - сообщил Крюк.

Бросил мешочек с монетами на стол.

– Твоя пекарня приносила хороший доход, кулинар. Да. И мне тоже. Хлеб ты выпекал вкусный. Сегодня за завтраком мне его уже не хватало. Ел выпечку другого мастера – с твоей не сравнится. Да.

Бандитский атаман откинулся на спинку кресла. Рядом с его массивным телом стол не казался таким уж большим, хотя по линейным размерам вполне годился для игры в бильярд. Два крохотных огонька-светильника отражались в тёмных глазах Рела Музила. Тот смотрел на меня сверху вниз, жевал губы – будто что-то обдумывал. Крюк постучал пальцем по столешнице.

– Какие у тебя планы на будущее, пекарь? – спросил он. – Когда планируешь возобновить работу? Может, помощь какая нужна? Ты скажи – велю тебе подсобить. И кстати, есть догадки, кто мог поджечь твой дом?

Я пожал плечами.

– Кто поджёг – не секрет. Конкуренты. Сыновья мастера Фетрика.

Вынул из кармана скрученный в трубочку лист бумаги – старался не делать при этом резких движений. Продемонстрировал трубочку хозяину дома. Дёрнул за кончик толстой льняной нити – распутал завязки. Аккуратно развернул лист. В свете лампы блеснули чернила надписей и печатей. Выровнял бумагу, чуть согнул её – помешал вернуться в свёрнутое состояние.

– В Персиле я не останусь, господин Музил. Тесно мне здесь. Не вижу перспектив. Уеду в столицу. Как можно скорее. Поэтому я прошу вас не затягивать с оплатой.

– С какой оплатой? – спросил Крюк.

– Вот.

Я снова привстал, положил на стол перед бандитским атаманом так и норовивший вновь свернуться плотный лист бумаги – при плохом освещении тот казался не белым, а бежевым. Крюк прижал его ладонью (я в очередной раз подивился размеру его руки). Но смотрел по-прежнему на меня, будто пытался угадать содержимое документа по выражению моего лица.

– Что это? – спросил Рел Музил.

Он продвинул бумагу к себе, взглянул на выведенные красивым каллиграфическим почерком буквы. Я ожидал, что бандитский атаман подобно Лошке станет шевелить губами, вчитываясь в текст. Но Крюк лишь скользнул по строкам равнодушным взглядом, точно те были составлены на незнакомом ему языке. Внимательно рассмотрел лишь печать стряпчего.

– Это купчая на пекарню, господин Музил, - сказал я. – Там указана стоимость моего разрушенного дома в Лисьем переулке.

– Хочешь, чтобы я помог вытрясти деньги из твоих обидчиков? – спросил Крюк.

– Нет, - сказал я. – Хочу, чтобы вы возместили мне ущерб от пожара, господин Музил. Выплатили мне ту сумму, что указана в купчей.

Брови бандитского атамана вспорхнули на лоб. Я почувствовал, что Крюк не притворялся – мне действительно удалось его удивить. Маска удивления сделала лицо Рела Музила похожим на личико младенца. Фото таких детишек, смотревших на мир широко открытыми глазами, в моей прошлой жизни любили размещать на обложках книг-пособий по уходу за детьми.

– Я? – спросил Крюк.

– Именно вы, господин Музил.

Я посмотрел в глаза атамана.

Увидел в них иронию. И неверие в то, что я говорил серьёзно.

– Я платил вам, господин Музил, за охрану моего предприятия. Платил, признайте, исправно. Я считал наш договор справедливым. Ведь каждый должен заниматься своим делом. Работа пекаря выпекать хлеб. Люди охотно покупали мою продукцию. Ваша работа – следить за тем, чтобы лихие люди не мешали мне работать. Ведь так? Но вы не исполнили свою часть обязательств. Мою пекарню сожгли.

Я развёл руками.

– Поэтому я полагаю, что вы, господин Музил, как честный человек, возместите мне ущерб, полученный по причине вашего недосмотра.

Крюк усмехнулся: мне удалось его позабавить.

– Как честный человек? – сказал он. – Ты, пекарь, вообще понимаешь, к кому пришёл и чего просишь? С тобой всё нормально? Ты часом не ударился головой при пожаре?

Я старался прислушиваться лишь к словам атамана бандитов – не слушать ворчание и наставления бродившего по тёмной комнате мастера Потуса. Призрак не умолкал ни на минуту. Всё норовил словами уколоть то меня, то хозяина дома. И без устали сыпал информацией о том, что творилось в доме Рела Музила – интересной информацией, но сейчас не очень-то для меня полезной.

– Со мной всё хорошо, - сказал я. – Пожар никак не повлиял на мои умственные способности. Я как считал, так и считаю вас, господин Музил, честным человеком. Я уверен, что вы поступите правильно.

– Правильно? А ты не думал, что я сверну тебе шею, пекарь? За твою наглость.

Музил хлопнул ладонью по купчей.

– Не свернёте, - сказал я.

– Уверен?

– Конечно. Поймите, господин Музил: ведь дело не в деньгах. Во всяком случае – для меня и для вас. Тут дело в справедливости. И в деловом доверии. Я доверил вам, господин Музил, охрану своего предприятия. Но…