— Кофе остыл, пришлось сварить новый, — лукаво улыбается, протягивает мне большую чашку латте.

— Господи, Маакс, прикройся, — выдыхаю, прикрывая глаза, бросаю в него свое полотенце, которое почему-то принесла из ванной. Видимо, просто чтобы чем-то занять руки. Мартынов ловит полотенце на лету, смеется. Подходит ко мне, целует в висок.

— Поооль, ты до сих пор стесняешься что ли? — прикусывает мое ушко. — Прекращай, лисичка.

Целует в губы быстро и уходит в ванную, закинув мое полотенце на плечо. Смотрю в след, задерживаюсь взглядом на его заднице. Хорош! Перевожу дыхание, усаживаюсь за барную стойку и решаю позвонить Ольке.

— Привет, матреха! — радостно приветствует подруга, как будто уже все обо мне знает.

— Привет, — тихо говорю я.

— Как прошел вечер? Платье произвело фурор?

— Не то слово, Олька.

— Тааак, подруга, рассказывай! — чувствует она интересную историю.

— Оль, давай, когда приеду к тебе, окей? Я…

— Ты не одна что ли? Очуметь! Мартынов с тобой?! Я так и знала! Говорила тебе, огонь мужик!

— Оля, блин! — перебиваю ее восторженные возгласы я. — Потом давай. Как там мои калушатки?

— Да все хорошо, а то ты не знаешь! С утра сходили в кофейню, позавтракали.

— Ты их совсем разбалуешь, — причитаю я.

— Ой, да ладно, просто мне было лень готовить… — смеется подруга.

— До конца жизни с тобой не рассчитаюсь…

— Так, Поля, я не поняла, это что вообще за настроение! Я вообще-то безвозмездно помогаю… Хотя…Когда я постарею и заведу сорок кошек, ты будешь подавать мне стакан воды и кормить моих котофеев… ведь будешь?

— Конечно, буду, — говорю искренне, улыбаюсь. Чувствую губы на своей шее. Мартынов в одном моем полотенце вышел из душа. И как я не услышала его шагов. Как вообще человек его комплекции может передвигаться настолько тихо… — Ладно, Оль, скоро приеду к вам.

— Пока, матрех, можешь не торопиться! — смеется подруга и завершает звонок.

— Я же приготовила чистое полотенце, — указываю телефоном на бедра Мартынова.

— А мне твое нравится больше… оно тобой пахнет, — утыкается носом мне в шею и опять меня нюхает.

— Маньяк, — смеюсь я, уворачиваясь от его носа. — Щекотно, Мааакс!

— Скажи еще раз…

— Что сказать?

— Вот это твое «Мааакс», слушал бы на репите! — он сжимает меня в объятиях. Сижу на барном стуле, Мартынов стоит между моих разведенных бедер. Поглаживаю пальцами его шею, а он ластится, как огромный кот.

— Надо завтракать и ехать за детьми, — говорю я.

— Так поехали, по дороге купим вкусняшек…

Смотрю и не верю. Он со мной собрался что ли?

— Ну что ты так на меня смотришь, Поль? — он кладет ладони на мои бедра, слегка сжимает пальцы. — Детям надо ко мне потихоньку привыкать… Чего тянуть…

— Макс, я…

— Ты мне до сих пор не веришь?

— Я верю, — беру в ладошки его лицо. — Просто все так быстро закрутилось… Может не будем торопиться?

— Я просто тебя подвезу, Поль. Василий уже в пути, я ему смс сбросил перед тем, как в душ идти. С минуты на минуту приедет. Давай собираться, — командует он и снимает меня со стула. Целует в макушку и, шлепнув по попке, говорит: — Это для скорости.

Иду в спальню переодеваться. Мартынов поднимается в свою комнату. Через несколько минут стучит в дверь моей спальни и говорит:

— Поль, ты скоро?

— Я готова, — открываю дверь, любуюсь мужчиной. Черные потертые джинсы, белая футболка, косуха… Мы, не сговариваясь, оделись одинаково. На мне черные джинсы с высокой талией и белая футболка.

— Вот, а я о чем говорю, — говорит он будто сам себе. — Даже фэмили лук подбирать не надо, — целует меня в висок, берет за руку и ведет за собой. В коридоре обуваемся, я накидываю куртку, беру на всякий случай сумку с документами, ключи и выхожу за Мартыновым в подъезд. Он замыкает квартиру своим ключом, берет меня за руку и ведет к лифту. Так и спускаемся к машине. Василий не подает вида, что удивлен происходящим. Открывает нам заднюю дверь Каддилака, обходит авто и садится на место водителя. По пути заезжаем в кондитерскую, Мартынов выбирает пирожные на свой вкус, попадая в яблочно. Ни одного промаха, как будто знает, что мы с детьми любим…

К Олькиному дому подъезжаем ближе к трем. Я выхожу из машины первая, иду звонить в домофон, пока Василий и Максим аккуратно берут пакеты с вкусняшками.

— Вот оно значит как, Поля?! — подскакиваю на месте от пьяного голоса Димы. Он стоит передо мной, смотрит брезгливо. — Я места себе не нахожу, ищу ее по всему городу, чтобы поговорить…а она с непонятными мужиками разъезжает… Меня прессует адвокатишка, грозя оставить ни с чем, а тебе плевать! Сссуккка ты, Поля… — он не успевает договорить, как ловит хук от… Василия. Смотрю непонимающе на водителя, потом на Максима, в двух руках держащего пакеты.

— Извините, Полина, не сдержался, — извиняется Василий. Смотрю на валяющегося в клумбе почти бывшего мужа. Вот совсем его не жалко… Кусты, которые он помял — да, а его — нет.

— Спасибо, Василий, — благодарю его и поворачиваюсь к Максиму. Он успел подойти к лавочке и поставить на нее пакеты. — Максим, давайте вместе поднимемся к Оле. У Василия ссадины… — указываю на костяшки. Василий отрицательно машет головой, а Мартынов хитро улыбается и говорит:

— Если Ольга не будет против…