Мне раньше не нравилась растительность на лице мужчин. Точнее, это вполне эстетично выглядит на других. Но у меня никогда не было мужчины с бородкой или щетиной. А у Димы и вовсе почти не было растительности на лице. А тут прямо гормоны взбесились.

Дети засыпают быстро, стоит им только коснуться головой подушек. Укрываю их одеялом, целую каждого в макушку и потихоньку выхожу из комнаты. В гостиной выключен верхний свет, горит только торшер возле кресла. Мартынов сидит на диване, раскинув руки на спинке. Его глаза прикрыты. Подхожу ближе, любуясь мужчиной. Он приоткрывает глаза, смотрит на меня из-под ресниц, улыбается, хлопая ладонью по дивану рядом с собой.

— Я думала, ты пойдешь к себе, — говорю, присаживаясь рядом с ним. Он обнимает меня за плечи рукой, притягивая ближе.

— Не хочу без тебя… — он шепчет мне в висок и целует, слегка касаясь губами. Ведет ими к уху, на шею… — Соскучился…

— Мы весь день провели вместе, — улыбаюсь я, пытаясь сдержать восторг. Ну что за мужчина!

— Все равно, — улыбается мне в плечо, слегка прикусывая. — Мне тебя мало.

Такого откровения я не ожидала. Щеки начинают гореть от смущения. Поворачиваю голову к Мартынову, смотрю в глаза. Провожу ладонью по щеке, улыбаюсь. Макс улыбается в ответ.

— Пойдем спать, лисичка, — целует меня в нос и вздыхает. Поднимается с дивана, тянет меня за собой. В мою спальню. Притормаживаю неосознанно. — Ты чего? — Макс смотрит на меня непонимающе. Сама не знаю, что меня останавливает. Просто я так не привыкла показывать свои чувства при детях… — Приставать не буду, обещаю, — говорит Мартынов, поднимая правую руку вперед ладонью.

— Хорошо, — говорю, открывая дверь и проходя внутрь первой. Макс идет за мной. Беру полотенце, целую Мартынова в щеку и иду в душ. По привычке закрываю задвижку, раздеваюсь, настраиваю температуру и становлюсь под горячие струи. Капли упруго бьют по лицу, стекая по груди и плечам. Стою так несколько минут, пока не ощущаю сквозняк… и понимаю, что я уже не одна. Макс прижимается ко мне со спины, ведет руками по плечам. Оборачиваюсь к нему, улыбается коварно. Смещает меня немного в сторону, чтобы дотянуться до рычага.

— Мы вкрутую сваримся, лисичка. Как ты моешься в таком кипятке? — спрашивает, настраивая воду чуть прохладнее. Смеюсь, глядя на то, как он морщится от горячей воды. Максим переводит рычаг на тропический душ. Сверху срывается холодный поток, заставляющий нас отпрянуть в разные стороны. — Прости, — смеется он. Холодная вода быстро сливается из труб, и когда становится теплой, мы одновременно делаем шаг навстречу друг другу. Сумасшествие, которое не отпускало весь день, но затихло, когда мы вернулись домой, накрывает с новой силой. Целуемся, не в силах оторваться друг от друга, Макс сжимает меня в объятьях, и мне так хорошо… И ему хорошо… Его возбуждение упирается мне в живот, но я не испытываю стыда или смущения. Мне нравится… все в этом мужчине нравится, несмотря на то, что, казалось бы, недавно познакомились.

Макс разворачивает меня к себе спиной, целует мою шею и плечи. Упираюсь руками в прохладный кафель стены. Этот контраст прохлады под пальцами и жара от прикосновения губ любимого мужчины сводит с ума. Прогибаюсь в спине, упираясь в него попкой. Он сжимает мои ягодицы пальцами, рычит что-то мне в шею. Мда, Поля, ты похотливая самка, оказывается. Улыбаюсь своим мыслям. Такая я себе нравлюсь намного больше прежней. Плевать, что подумают другие. Главное, что нам хорошо…

Максим

МАКСИМ

Не мог оторваться от Полины, мои руки словно примагнитились к ней. Такая потребность в близости этой женщины сводит с ума. Влюбился как мальчишка! Улыбаюсь своим мыслям. Раньше меня не прельщала мысль о том, что рядом со мной будет одна единственная женщина. Да и о женитьбе не думал. Только родители неустанно напоминали, что уже давно пора жениться. Но сейчас меня совершенно не напрягает эта мысль и я рад, что судьба свела меня с этой невероятной женщиной. Она словно с другой планеты. Нежная и ранимая в своих чувствах, но сильная и импульсивная, если дело касается ее близких. Вспомнил, как она схватила меня за грудки, когда узнала, что по моей инициативе ее уволили из салона. Как горели гневом ее глаза. Уже тогда можно было понять, что в Полине есть огонь. И я очень доволен тем, что именно рядом со мной она раскрывается. Мне, как мужчине, это очень льстит. Прижимаю к себе теснее спящую рядом Полину, целую в висок, прикрываю глаза. Надо немного поспать, иначе завтра не смогу собрать себя в кучу.

Утро наступает неожиданно быстро. Когда открываю глаза, Полины уже нет рядом. Смотрю на часы, почти семь. Встаю с кровати, оборачиваю вокруг бедер вчерашнее полотенце, в котором вышел из душа и, как воришка, выглядывая из двери, выхожу из комнаты. С кухни доносится детская болтовня, а значит, можно спокойно идти на второй этаж одеваться.

Когда спускаюсь вниз, дети уже позавтракали и собираются идти одеваться. Полина улыбается, ставит передо мной тарелку с пышным омлетом и чашку с кофе.

— А ты? — спрашиваю, глядя на одиноко стоящую перед ней кружку с латте.

— Я с детками перекусила, осталось только кофе допить… — она опускает взгляд в чашку.

— Поль, ты чего, опять? — недоумевая, смотрю на неуверенно перебирающую пальцами бока чашки Полину.

— Макс, я совсем забыла… моя машина ведь осталась возле офиса. Как я упустила этот момент, не знаю, совсем голову с тобой теряю… — сказала и смутилась своих слов.

— И я с тобой обо всем забываю, — дотянувшись до ее руки, притягиваю к себе и целую подрагивающие пальчики. — Ну ничего, я быстро поем и отвезем малышей, не переживай. Василий уже внизу.