— А меня тогда стошнит, — я вспомнила ненавистную с детского сада тушёную капусту и, уверена, побледнела вполне непритворно.

— Тебя там Ян Владимирович ждёт, раненый, а ты тут по кустам будешь прохлаждаться? Терпи!

— Ну можно хоть окошко открыть? Ну на чуть-чуть? Вот прям вот на стосичко?

Мужик матернулся. Я поджала губы, сглотнула пошумнее, всем видом показывая, что ещё чуть-чуть — и украшу салон сегодняшним ужином. Возможно, в компании с обедом.

— Ааа, чёрт с тобой, — водитель и, похоже, владелец нашей колымаги чуть приоткрыл заднее окошко.

— Ка-айф! — я прильнула к раскрытому окну, действительно наслаждаясь свежим воздухом. — Ух ты, корова! Гляньте, ну ведь правда корова! Приве-ет, Бурёнка! Ой, а она оказывается деревянная! А издалека как живая прям… Смотрите, смотрите, колодец! Как в кино прям, какой красивый… А вы пили когда-нибудь воду из колодца? Я нет, но попробовать любопытно было бы…

Я замахала рукой по стеклу, якобы, чтобы лучше видеть, и незаметно (надеюсь!) выпихнула в траву на обочину второй по счету обмотанный бинтом пакетик с анти-диарейным порошком. Так я отметила первую развилку, которую мы проехали. Конечно, не факт, что пакетик не затопчут пешеходы, не распотрошат бродячие собаки. Не факт, что те, кто будут меня искать, заметят это послание или поймут, что это след. Но должна же я хотя бы попытаться, да?

Дальше я всю дорогу старательно действовала на нервы своим сопровождающим. То радовалась всему, за что цеплялся взгляд, как будто впервые за город выехала. То принималась всячески стонать на тему, как я переживаю за Яна, рыдала у соседа на груди, доставала водителя вопросами на тему, скоро ли мы приедем. Не забывала жаловаться на то, что отсидела себе всю попу, что я устала и хочу спать. В итоге мне удалось отметить почти каждую развилку, и на это никак не обратили внимание, настолько я всех задолбала своим мельтешением.

Когда мы подъехали к элитному закрытому посёлку, я даже не удивилась. Удивило то, что дом, в который меня привезли, был недостроен. Я его сразу вспомнила, местная легенда, якобы начал этот дом строить один мужик, потом подсел на казино, проигрался в пух и прах и достраивать стало не на что. Примерно через месяц после разорения горе-владелец то ли под машину попал, то ли утонул, короче, не стало его. А в завещании, которое до проигрыша было написано, черным по белому — дом переходит в наследство в комплекте с остальным добром, с условием его не продавать в течение двадцати лет. Родня наследство получила, а тратиться на дом не пожелала, не настолько они мильены унаследовали, чтоб на стройку разоряться. Так и стоит дом никому не нужный, хотя и стены вон есть, и крыша, по слухам, на первом этаже даже жить можно. Но меня сразу повели на второй этаж, так что проверить слух я не успела.

Пока шли, успела заметить на этаже ещё парочку дверей, остальные комнаты зияли пустыми проёмами. Моя комната, понятное дело, оказалась с дверью и даже с застеклённым окном. К стеклу, правда, ещё и решетка прилагалась, красивая такая, с завиточками, но всё равно — решетка. Мол, не надейся, Женечка, отсюда сбежать. Хотя сбежать хотелось, настолько страдало моё чувство прекрасного в этом месте. Стены по виду оштукатурены лет десять назад, не меньше, штукатурка местами потрескалась и осыпалась. Дощатый пол сделан тяп-ляп, явно куда позднее стен и другими строителями, потолка и вовсе не было. Сквозь потолочные балки и наваленные поперёк них неструганые доски проглядывал чердак и крыша. В комнате стояла самая дешёвая реечная кровать с ещё обтянутым пленкой матрасом, подушка и одеяло без постельного белья радовали неоторванными ярлычками и тем, что хотя бы были. В углу — вешалка в виде перекладины на ножках, возле кровати — железный остов компьютера вместо тумбочки, к одной из потолочных балок проведён провод и уныло болтается плафон с лампочкой. Номер класса люкс, чё.

Мне пообещали простынь, ночнушку и горячий чай "с чем-нибудь", пока я оглядывалась в этой "роскошной" спальне. В одной стене за душевой занавеской обнаружилась комната для раздумий, с ведром типа "туалет деревенский с сидушкой", на стене даже имелся кран с убитой в хлам раковиной. В углу стояли штук пять бутылей с водой, шестая приделана над раковиной хитрым крепежом, крышка пробита и в неё вставлен язычок рукомойника. Кран после трехминутного кашля выдал струйкой нечто ржавое и к мытью рук не располагающее. Пришлось пользоваться импровизированным умывальником, чтобы освежиться с дороги.

Когда я вышла, меня уже ждали бельё и ночнушка. Бельё явно было с распродажи "всё по 300", ночнушку хотелось назвать проституточной. Алая, псевдо-шелковая, на лямках и разрезом сбоку до бедра. Блин, я знаю этот материал — лягу в таком спать, вспотею через десять минут!

— Что было в местном магазинчике, то и взяли, — развел руками мой похититель и пристроил на бывший системный блок поднос с чаем и бутербродами. Как назло, с моей нелюбимой колбасой! Я покосилась на жирные криво нарезанные кругляши и решила, что не так уж я и голодна. Но мужика поблагодарила — старался ведь, а я и так во время дороги нервы ему узелком завязала.

— А можно дверь не закрывать? — попросила я, когда он потопал к двери. — Мне всё ещё немножко дурно, а так хоть воздух свежий будет…

— Не положено, — получила я вполне ожидаемый отказ. Ладно, нет так нет, у меня и другой способ есть в заначке, придумала уже. Позевывая, я выпроводила похитителя за дверь, всячески намекая, что вот щас чайку хряпну и на боковую, устала — жуть. Не забыла уточнить, как там Ян, на что мне буркнули, что вроде как заштопали, сейчас спит. Ну он спит, и я пойду. И я закрыла дверь у бандита перед носом. Выждала, пока он отойдет подальше. Вылила чай в раковину. Не буду я у них ничего пить. И есть не буду. Получше колбасы не нашли, злыдни.